========== Часть 1 ==========
Он здесь, он с ней, живой и здоровый, будто и не было этой страшной раны на его шее, будто это не он совсем недавно едва не умер на ее руках, и она смотрит на него с жадностью, впитывая каждую черточку его лица. Взъерошенные, упавшие на лоб непокорные пряди волос, кажущиеся совсем черными в лунном свете, меловая бледность кожи, блеск чуть запавших, словно от усталости, глаз… Она хочет обнять его, прижаться изо всех сил, уткнуться лбом в его плечо, вдыхая родной запах, поцеловать, окончательно убеждаясь в том, что он и впрямь невредим, только вот в его глазах стылый холод, а его слова жалят больнее роя разъяренных ос.
Этот новый Киллиан – Темный Киллиан, – еще одна неизвестная ей прежде грань мужчины, которого она так отчаянно любила, и, словно отраженный в кривом зеркале тролля из детской сказки, сейчас он до отчаяния был и в то же время не был похож на себя прежнего. Он буквально выплевывает эти горькие слова ей в лицо, каждая его фраза – словно пощечина, и она сгорает от стыда за справедливость обвинений, а от выступившего румянца на ее щеках не спасает даже приобретенная с этой проклятой силой Темных бледность. Оказывается, невыносимо больно – видеть, как презрительно он щурится, глядя на нее, как издевательски изгибает брови, как кривит губы в отвращении. В голосе мужчины злость, но в глазах боль и обида от ощущения предательства, и она стискивает пальцы в кулаки, сжимает изо всех сил, впиваясь ногтями в ладони едва ли не до крови и кляня себя за то, что не смогла найти иной выход для его спасения.
Она слишком хорошо знает, каково это – оказаться во власти Тьмы, слышать ее лукавый шепот, чувствовать ее искушение и непреодолимый соблазн, сражаясь с во сто крат приумножившимися чувствами. Только вот ей удалось найти свой якорь в Киллиане и родных, укротив этим собственную Тьму, в то время как Тьма внутри мужчины разрывала его на части, безжалостно вскрывая старые шрамы его души. И сколько бы плохого не пришлось пережить ей за всю жизнь, сейчас Киллиану приходилось гораздо тяжелее, ведь он пережил несоизмеримо больше, его внутренние раны оказались глубже, и теперь для него оставался всего один якорь – она сама.
Пожалуйста, Киллиан, вернись ко мне!
Сердце будто сдавливает невидимая ледяная рука, причиняя нестерпимую боль, и она кричит в ответ, пытаясь достучаться до него, отдает ему этот злополучный меч, на мгновение коснувшись неожиданно горячих пальцев мужчины, но все кажется бессмысленным, силы иссякают, и, отступив, она уже почти шепчет, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от собственного бессилия.
Пойми, Киллиан, пожалуйста! Я не могу потерять тебя! Я просто не вынесу этого!
Он глядит на нее исподлобья, так упрямо и непреклонно, и тени вокруг его глаз становятся темнее и гуще, контрастируя с болезненной бледностью кожи, но то, что Экскалибур так легко оказывается у него в руках словно рушит внутри него что-то. Теперь мужчина смотрит опасливо, недоверчиво, и, боясь снова опоздать с признанием – а нужно ли ему это ее признание? – она говорит такие простые и в то же время такие сложные слова:
– Я тебя люблю.
И тянет к нему руку, внутренне сжавшись, готовая к тому, что он оттолкнет ее, снова рассмеется в ответ, добивая. Она готова… но не к тому, что он в ответ коснется ее ладони, слегка сожмет пальцы, и в этот момент словно трескается ледяной панцирь Тьмы, показывая ее Киллиана.
– Что? – отчего-то она смущается этой перемены в нем после ее признания. А он выглядит неожиданно растерянным, почти робким, когда с удивлением смотрит в ее глаза.
– Просто обычно я говорю это первый.
– Да, и что?
И, чувствуя, как осторожно он поглаживает ее руку большим пальцем, она невольно улыбается, – совсем легко, едва приподнимая уголки губ, точно боясь спугнуть это вернувшееся в его взгляд тепло.
– И я тебя люблю.
Рывок – и она в его объятиях, и их губы встречаются в жарком, обжигающе сладком поцелуе, что растапливает остаток холодной колючей Тьмы в измученных синих глазах. Поцелуи мужчины жадные и нетерпеливые, его ладонь скользит по ее телу, притягивая, и она цепляется за него, целуя в ответ и чувствуя, как от непролитых слез пощипывает глаза за плотно зажмуренными веками.
Он снова здесь.
Он с ней.
Живой.
Киллиан…
То зарываясь пальцами в пряди растрепанных волос, то сжимая предплечье, обтянутое мягкой кожей плаща, она захлебывается его поцелуями, никак не в силах насытиться. Ее собственная Тьма, точно смешиваясь и объединяясь с его Тьмой, заставляет пылать тело еще сильнее, ярче, а недавно пережитый страх потери лишь усиливает и без того до предела обостренные чувства.
Она любит его.
Он нужен ей.
Всегда.
Навечно.
Его рот слегка приоткрывается, язык скользит по ее губам, дразня, побуждая раскрыться ему навстречу, и она впускает его, не в силах сдержать тихий стон удовольствия. Это похоже на физическую необходимость – ощутить его ближе, глубже, сильнее, чтобы окончательно увериться в том, что все хорошо, что они вместе, что они вдвоем справятся с любой бедой. Чувствуя, как в висках пульсирует кровь в такт бешено колотящемуся сердцу, она прижимается к нему всем телом, – ближе, еще ближе! – трется, чувствуя, как их быстро нарастающее возбуждение ломает и без того хрупкие преграды. Кожаный плащ мужчины ощущается помехой, не позволяющей ей полнее ощутить желанную близость, и она торопливо, насколько только может, цепляет и стягивает его с плеч, но тот собирается складкой над согнутыми в локтях руками.
Он отстраняется, чуть ухмыляясь, и она, опомнившись, заглядывает в его глаза, боясь вновь увидеть там лед ненависти, но видит лишь пламя, подобное тому, что плавит сейчас ее изнутри. Тьма мужчины, еще недавно находящая выход в яростной злости обиды, теперь выплескивается в страсти, закипающей в несущейся по венам крови. И если перед игривым обаянием, лукавой дерзостью и дразнящим флиртом прежнего Киллиана было сложно устоять, то теперь в нем все это усилилось и возросло многократно, сводя с ума этой его дикой, необузданной, опасной сексуальностью.