— Оставьте Инанну мне, — из храма вышла Арма, насмешливо взглянувшая на Александра. — А ты не теряй превосходства над остальными, не разрешай себя уговаривать. Если помогают — молодцы, а нет — ты их съешь. Тёмные это не плюшевые игрушки.
От такого откровенного совета, или, быть может, приказа, стало неловко даже Александру. Вдвойне неловко, что Арма тут же взмыла в воздух и пропала в облаках. Обрезав диалог, оставив за собой последнее слово, она не только показала своё превосходство, но и будто вытянула из Александра энергию. Варладу казалось странным, что Мирдал не отреагировал на обидные замечания, а Кьлеменетот рассмеялся:
— Такое впечатление, что крохотного пита хотят выдрессировать в охотничьего бреха. Причём это делает десятилетний ребёнок, который лишь кажется страшным.
Александр ощутил очень жгучее желание сжать лапу в кулак и заехать в морду Кьелеменетоту за подобную насмешку — конечно же, не по поводу Армы, а по собственному.
— У Тьмы свои планы, — сдержался он, выдыхая. — Но и у меня есть личные цели. Раз ты предложил свои услуги, то теперь подай и совет, Мирдал — что ты собираешься делать для того, чтобы предотвратить столкновение?
— Воздействовать на людей, — Мирдал жалостливо посмотрел на растения на краю площади. Листья низко нагибались от снега, — объяснить им, что они будут вымирать так же, как мы. Но пока у власти стоит диктатор Латантарея, у нас ничего не выйдет.
— Кто это? — Александр чувствовал себя всё более неуютно. Все были в курсе дела, кроме него… И Мирдал понял это. Он поднял лапу, аура на которой вдруг потемнела, и Варлад немного успокоился, почувствовав странное родство с этим Светлым, который умел поддаваться Тьме, когда нужно.
— Мы всё тебе расскажем, когда друг соблаговолит… — золотой обернулся к Кьлеменетоту, и тот понимающе кивнул. Он расправил крылья, и они начали удлиняться и растекаться, обволакивая Мирдала и Александра в громадный кокон из мерцавшей искрами всех цветов серости, — перенести нас к нашим товарищам.
Александру показалось, что его тело завращало где-то за гранью вселенной, затем раздался ударивший по ушам хлопок — и Александр с некоторым удивлением обнаружил себя на сцене. Нет, не на сцене — на постаменте, возведённом в пустой комнате, где в несколько рядов стояли стулья, табуреты, ещё какая-то мебель, даже, кажется, несколько садовых скамеек. А в окна врывался слепящий солнечный свет.
Александр с детства боялся сцены, официальных речей и докладов. Было неприятно оказываться на виду, когда все на тебя смотрят, и только от твоих слов зависит, аплодисменты или смех громыхнут из зала. Тьма дарила Варладу приятную защищённость и уединённость. Оттого Александру и было неловко, когда его избирали на такую публичную миссию. Пустой зал словно подчеркнул то обстоятельство, что Александру придётся работать с людьми, убеждать кого-то вместо того, чтобы спокойно заниматься своим делом. Александр не любил чрезмерной публичности, в отличии от спокойных переписок на форуме.
— Докладчик сделает доклад, коротенько так, минут на сорок, больше, я думаю, не надо, — огрел воспоминаниями о старом мире Кьлеменетот, устроившийся на одной из скамеек и положивший задние лапы на стул, посмотрел на Александра с насмешкой. — Ты бы хоть обличье сменил, — продолжил разнорогий, — не все ещё не привыкли к драконам.
— Ладно, — Мирдал кивнул, и у Александра отлегло от сердца, что хоть на это оскорбление не нужно отвечать самому. Золотой мигнул, и вместо дракона стал блондином в белом костюме и даже с белыми ботинками. Очень интересно, Мирдал тоже раньше был человеком, но его призвал на службу Свет? Варлад удручающе мало знал о представителях другой полярности…
— Мне кажется, это не нужно, — пробормотал Александр, наблюдая, как Кьлеменетот тоже подёрнулся дымкой, а потом проявился как седой господин с бородкой, похожий то ли на Айболита, то ли на мушкетёра. — Хорошо, для вашего спокойствия…
Первым делом по превращению Александр потрогал собственную бороду. Странно, почему она отрастала, пока он был драконом? Сейчас растительность была под стать русским крестьянам. А вот Мирдал гладко выбритый. Значит, как человек он проводит гораздо больше времени…
— Вот теперь мы достаточно слились с толпой, чтобы не выделяться хотя бы перед обывателями, — Кьлеменетот подошёл к окну и выглянул на улицу. — Хотя я бы предпочёл тело велнара, но здесь уже есть один нав с таким обличьем.
— Ты про Тескатлипоку? — Александр насторожился, услышав незнакомое имя от Мирдала. — Мы с ним встречались.
— Шут, ставший королём, — Кь с неожиданной лёгкостью взобрался на подоконник и огляделся по сторонам, — не какой-нибудь отрастивший щупальца безумец, думающий только о своём брюхе.
— Но сейчас разговор не о нём? — решительно вмешался Александр. — Что ты предлагаешь, Мирдал?
— Тескатлипока может помешать тебе в твоих планах, но Кь прав, — Мирдал, чтобы не произносить зубодробильное имя, ограничился только одним резким согласным звуком. — Людям надо показать благонастроенность и дружелюбие драконов. И одновременно как-то сместить Латантарею, не убивая его.
— Кто из нас двоих нав? — Кьлеменетот встал на подоконник. Теперь он в своём сером пиджаке и в решительной позе походил на большевика с плаката. Нав менял обличия чуть ли не раз в секунду, даже не перевоплощаясь в разные тела. — Мирд, зачем так усложнять себе жизнь? Латантарея будет мстить, если останется жив.
— Если убивать диктатора, мы перед народом станем лишь цареубийцами, — Мирдал, напротив, постоянно говорил со спокойной грустью, — нас не выслушают. Надо показать, что наши аргументы сильнее него, и тогда люди сами перестанут оказывать ему поддержку.
— Если только не будет доказательств, что эта война больше нужна этому «Латантарею», чем людям, — заметил Александр. — Неужели они так ненавидят драконов, что идут против них только ради самого факта войны?
— Вовсе нет. Среди людей есть даже сторонники драконов, а велнары почти поголовно преданы им, — пояснил Мирдал. — Но Латантарея создаёт образ врага, подкрепляя его ошибками драконов в прошлом.
— При этом он внимательно следит, чтобы массово люди придерживались лишь его мнения, — Кьлеменетот спрыгнул на пол с несвойственной людям бесшумностью. — Несколько десятков несогласных, что собираются по ночам — это он готов допустить, пока эти десятки не вышли на улицы и не превратились в тысячи. Вот тогда Творцы среагируют, затыкая глотки прежде, чем хоть писк долетит до чужих ушей.
— А как же магия? — Александр попробовал вытянуть свою ауру, будто собирается поглотить чужую душу. Даже в человеческом теле это получалось — отлично, он не так и беспомощен!
— Что магия? — Мирдал присел подле Варлада. — Наше единственное преимущество перед Творцами — мы можем объединять разум со Вселенной, как кобники. Это проще, чем менять её… Но зато уже позволяет брать оттуда интересные сведения. Может, поэтому ты слышишь из этих уст много верного, — Мирдал усмехнулся слишком нескромно для Светлого. Он точно один из них? Совершенно не тот стереотип, к которому уже привык Александр. Хотя… Кьлеменетот тоже на нава не походил, стоило только к нему присмотреться. И сам Варлад — не сказать, что классический грозный Тёмный.
Трое нетипичных представителей Сил… Против целой страны. Александру вспомнился просмотренный — и не один раз — фильм. Никаких шансов на успех и неизбежная смерть в конце… Ну так чего же они ждут? Проблема только в том, что жизнь — не книга. Хотя жизнь тоже можно написать, её не перепишешь с правками на чистовик.
— Хорошо… Тогда почему Латантарея хочет напасть на драконов? — Александр решил докопаться до корня проблемы. Мирдал разъяснил:
— Если не брать в расчёт личную неприязнь — у людей уже начинают подходить к концу ресурсы при их количестве населения. Уменьшить население или увеличить территории — диктатора устроят оба варианта, хотя он, конечно, предпочитает последний. Походы на запад проваливались, там живут драконы и навы сильнее вас, а на севере более труднопроходимые горы, чем хребет Кейтегор.