Артара почесала когтем за ухом.
— То есть, сон — это не принадлежащее мне что-то, а нечто общее, которые посещается самыми различными драконами? Но почему тогда сны такие разные? И почему бывает время, когда ничего не снится, а иногда — что просыпаешься ты от страха?
Александру казалось, что он ясно сказал обратное:
— Большая часть снов создаётся тобой, если душа не покидает тело — тогда ты воспринимаешь лишь обрывки того, что выдают твои уши и мозг, и пытаешься это облечь в знакомые образы. Если слишком устала — не снится ничего, если слишком встревожена — мучаешься от кошмаров. Но вот вещие сны, сны, во время которых общаешься с умершими — они приходят извне, из тонкого мира.
— А можно ли научиться ими управлять? — в глазах драконочки вспыхнули огоньки интереса. — Ведь ты сам сказал, что сон сродни медитации… А если дракон может управлять своими снами — то значит, он может о многом знать! Прямо как Зорат Сурт, сар-волх Инанны, да?
— Да, и в этом я могу попробовать тебя тренировать, — Александр решил, что, если его поставили в наставники этой малой, то ему необходимо её чему-то учить… Пусть это будет то, что он сам знает. — А кто этот сар-вол? Из твоего рассказа я о нём не слышал.
— Сар-волх, — поправила Артара, понижая голос. — Он один из трёх правителей Нашара. Сар-волод Инанна руководит войсками, сар-гачтарь Равлакс присматривает за торговцами и ремесленниками, а сар-волх Зорат — самый сильный кобник на службе Нашару. И почему-то Воплощения его не любят, я, правда, не знаю, почему. Но все боятся — говорят, по всему городу и даже по всему Нашару снуют его шпионы, принося ему знания о каждом драконе!
— Вот как… — не сдержал Варлад задумчивого высказывания. Как раз сар-волха «попаданцу» стоит опасаться в первую очередь! Варлад ведь тоже, как Александр понял, Воплощение, а если они не любят Зората — то и Зорат не будет к нему радушен.
— Наверное, потому Намира и Арма его соперники, — вздохнула Артара. — Они говорят, что лишь Тьме может быть известно всё, а Зорат только вредит Инанне своими советами, потому что сам желает власти.
— Ясное дело. Чем больше власти, тем больше её хочется. Если над Инанной он ещё может иметь влияние, как над соправительницей, то вот над Тьмой… Вляпался же я в ваши интриги, — невесело заключил утащенный в чужой мир, зарывая нос в подушки. — Но о них нужно думать на свежую голову. Выспимся?
— Как пожелаешь, господин, — Артара приняла горизонтальное положение, но затем повернулась на бок и подпёрла лапой голову, разглядывая Варлада.
Улетая в сны — самые обыкновенные на этот раз — Варлад раздумывал, чем он заслужил к себе такое почтение. К нему даже прикрепили служку-наставницу! Чему он может её учить, кроме простых фокусов, доступных даже человеку? Это она должна его обучать и магии, и реалиям этого мира! А может, её приставили следить и докладывать? Вряд ли, учитывая её наивность… Но всякое может случиться. Расслабляться не самое время. Как говорит учение Тьмы — слуга её не должен духовно спать!
Глава десятая. Могила Дурака
Нашар. Тридцать три года назад
Над могилой Зората не плакали родственники — их пепел уже давно положили в иных местах. А трое чёрных драконов, стоявших около орошённой недавним дождём клумбы, знали, что погребённый физически жив. Он умер лишь как личность, совершив свой ритуал и став Воплощением. Все страхи, комплексы и особенности характера, мешавшие воспринимать Всевладычицу, погибли в метаниях разума, поражённого вызывающим галлюцинации составом. Как Зорат этот дракон умер, потеряв свой разум в длительной изоляции, но как новый сосуд Тьмы он родился. В этот момент нового верховного жреца Тьмы полагалось вызволить и включить во свои ряды.
Но на этот раз Воплощениям не хотелось себе партнёра.
— Я и так слишком раздробился в нас, не считаете? — Варлад, хотя и говорил от имени Тьмы, предпочитал продолжать называть себя в мужском роде, чтобы не подражать безумной Герусет. В конце концов, есть и мужской аспект Тьмы — Мрак.
— Чем больше меня, тем лучше… Не в этом дело, — Намира, желая показать, что Тьмы в ней больше, чем в остальных, поднялась на задние, вспыхнув чёрной аурой. — Я не хочу, чтобы Зорат Сурт, сын еретика, утверждавшего, что он выше Тьмы, сын убийцы Аменемхата, был достоин меня. Он достоин лишь смерти — пусть и лежит в гробу.
Арма провела лапой по свежевскопанной земле.
— Зорат силён и не глуп, — уголки пасти Воплощения слегка поднялись. Удобно, когда можешь обсудить вопрос сама с собой, но опираясь на несколько совершенно противоположных мнений. — Даже если он и не достоин стать Воплощением, нужно признать, что бросать того, в кого Я вложила столько сил — нерационально.
— Рационализм — удел бездушных Светлых, — рявкнула Намира, не повернув головы, будто крича на саму себя. — Это они сковывают всё законами и логикой, а мотивы Тьмы непознаваемы! Не драконьему разуму судить мои поступки и опровергать моё решение — во мне больше сознания, чем во всей Вселенной. И сейчас я говорю, что Зорат пойдёт против Тьмы, потому он должен умереть по-настоящему.
— Зорат пойдёт дальше, как и я. Или ты считаешь, что долетела до своего потолка? — Арма повернула нос на Намиру — и едва успела отпрыгнуть в сторону, увернувшись от ускорившейся драконицы. Когтистая лапа пролетела мимо, но Арма развернулась на месте и выпустила в черношерстную луч кипящей праны. Та поднялась на задние, скрещивая передние на груди, и резким взмахом выставив перед собой тёмно-грозовой щит, мигом покрывшийся множеством трещин. Секунду обе крылатых стояли на месте, пытаясь пересилить друг друга, а затем совместно погасили энергию и опустились на все четыре, тяжело дыша.
— У нас общий разум, — погрустнел Варлад, — но, как у любого несмышлёного дракона, он может войти в противоречие сам с собой. Оставлю пока Зората. Я потом решу его судьбу. Он выйдет в тот момент, когда будет нужен Нашару и сыграет мне на пользу, — проявив в ладони кольцо-ключ от темницы несостоявшегося Воплощения, архитектор обронил будущее Нашара в траву.
Три года назад
— Мы так долго не протянем, госпожа, — Орниас, вытирая глефу о шерсть одного из убитых оборванцев, выпрыгнувших из лесной засады, посмотрел сузившимися после напряжённой драки зрачками на свою новую повелительницу. Та, волоча от усталости крылья, ходила на четырёх между порванных и порубленных тел, высматривая и себе стоящее оружие, чтобы драться хотя бы наравне с новыми друзьями:
— Если хотите похныкать, летите и сдавайтесь Герусет! Она вас успокоит, — самка недовольно оскалилась, грустно опуская уши. Налётчики, к сожалению, дрались либо когтями, либо самодельными каменными копьями, так как не принадлежали к гайдукам стражи или армии, и к разбою их подтолкнули голод и отчаяние. А убийце сар-волха и телохранителям, которым грозила расплата за то, что не уберегли хозяина, хотелось улететь как можно дальше от столицы, чтобы не мозолить глаза прогнившим лидерам Тёмных. Единственную ценную вещь отыскал Пенеаш, сняв с обгоревшего пальца главаря разбойников кольцо с большой круглой печаткой.
Сдув пепел, бело-тигровый дракон отставил резное плетение рун на лапу от носа, чтобы лучше их разобрать своей хищнической дальнозоркостью.
— «Зорат Сурт», — прочёл он. — Видимо, из благородной семьи, но поступившийся честью.
— Значит, вещь продать будет можно без проблем с его роднёй, — для облегчения ходьбы на задних бело-серый Орниас растворил глефу в своей душе. Можно было бы и полетать, конечно, только так будешь слишком заметным. — Шевелите лапами, птахи. Мы ещё недостаточно хорошо схоронились, раз на нас покушались.
Инанна, взмыленная от грызни в парящей жаре леса после дождя, пропустила мимо длинных острых ушей пренебрежительный тон своего невольного слуги, связанного «правом сильного» Инанны. Предавать её он не собирался — гораздо раньше, ещё в Утгарде, нашёл бы способ сдать авторитетным крылатым — а, значит, исходил из её интересов, почитая волю Тёмной, которую Тьма признала более способной, чем предыдущего хозяина, Эрекцара. Впрочем, рыжешёрстная беглянка сама понимала, что стоит как можно скорее покинуть контролируемые Герусет земли. Мать умерла на глазах дочери, отец не друг потомству, даже родной дом — и тот сгорел! Что держало Инанну на старом месте?