— Где остальные и что они хотят сделать? — Обратившись к другому копытному мутанту, Инанна угрожающе подняла цилиндр, только на Пенеаша это эффекта не возымело:
— Убьёшь меня — достигну своей цели. Оставишь мучиться — мне не станет хуже, вся жизнь это мучение.
Без содрогания и ничуть не изменив выражение морды Инанна направила цилиндр на Пенеаша. Крылатого пленника тут же скрутило в ужасной агонии, отчего он зарычал и застонал, будто его сильно ранили, но из видимых повреждений была видна только кровь из носа и глаз, отчего картина этой пытки показалась Варладу достаточно жуткой. Инанна плавно прокручивала цилиндр в воздухе на вытянутой лапе, отчего порой был слышен хруст костей Пенеаша, который громко вопил и держался за сломанные конечности, смотря слепым от текущей по его глазам крови взглядом в сторону Инанны, озлобленно стиснув клыки, которые, по неизвестной причине стали плохо держаться на его челюсти и выпадать на пол вместе с кровавой слюной. Из его ушей тоже капали большие капли крови, отчего он поджимал уши, и Варладу даже стало его жалко, когда он увидел, как измученный обессиленно свалился на пол, умоляющим слепым взглядом разыскивая хоть лучик надежды на прекращение этих мучений… Инанна перестала вращать цилиндр и немного опустила его вниз, повторив вопрос:
— Где остальные и что они хотят сделать?
Сначала ответа не последовало, отчего Инанна уже хотела снова поднять лапу с цилиндром, но Пенеаш, вжался в стену и дёрнул сломанной лапой, будто загораживаясь, издав стон, а затем, сквозь захлёбывающийся хрип и кашель, невнятно, из-за потери множества клыков, но громко стал говорить Инанне то, что она желала от него услышать.
— Навы разбросали и спрятали много своих вещей, мощного оружия, способного уничтожить этот мир. Мы собираем его, разрушая всё на своём пути. Но скоро разложение мира ещё сильнее ускорится…
— Где спрятали? — Александру показалось, что информация от деструктора волновала и злила начальницу города сильнее, чем молчание пленника. И чем больше Пенеаш раскрывал, тем шире Инанна скалилась.
— Мы не знаем, и это часть божественной игры. Мы ищем везде, влекомые зовом того, что затмевает реальность. Вы тоже можете поучаствовать и попробовать найти всё раньше остальных… и отобрать то, что нашли до вас… Многие умрут в процессе, и восстановить их тела вы уже не сможете — вы ещё не встречали такой мощи никогда в жизни. Вам стоило благодарить Высшего со Звёзд за такой дар, а не тщетно тратить время, пытаясь уничтожить того, кто не начинал быть…
— Зато ты переиграл. Тебе пора поработать жертвенной душой, — Инанна бросила Пенеашу, отступив от проёма и захлопнув дверь. Варладу даже в мыслях нечего было добавить: что ещё предложить тем, кто сами жить не хотят и другим не дают. А копытная, между тем, повела остальных к выходу. — Куда упорхала эта пара придурков? Я их награждать собиралась.
Сестра Варшана никак не обиделась на такую характеристику брата и его подруги, и даже добавила:
— Сар-волод, я полна подозрений касательно Маррут. Она слишком просто расправилась не только с навом, но и его порождениями. Маррут может скрывать от вас как источник своей силы, так и свои мотивы. Или мотивы Варшана. То, что он не хочет становиться лидером официально, не значит, что он не желает контролировать Нашар самовольно.
— Ну так выясни, ты же их родственница, — Инанна не желала выслушивать бездоказательные обвинения. Варлад, в свою очередь, имел такие же подозрения, что и Анепут, но высказывать их за спиной Маррут, да ещё в такой манере? Александр начал опасаться, что и к нему найдутся претензии, и искать долго не придётся. Объявился вдруг непонятно откуда, крутится постоянно у шишек, молчит и слушает — все признаки неумелого шпиона. Самому казалось странным, что позволяют тут находиться, присутствовать при принятии важных решений. Статус Воплощения сыграл свою роль?
Тем временем осмотр нашарских достопримечательностей продолжался. Следуя за тремя крылатыми — Инанной, Анепут и странно отмалчивающимся Зоратом — Варлад подлетал к, пожалуй, наиболее причудливому сооружению города. Александр никак не мог привести человеческий аналог архитектуры. Многоуровневое скопище каменных сталагмитов, гигантских и неприступных, с кубическими формами в основании, со множеством арочных переходов не походило даже на современные небоскрёбы. Некоторое время, не найдя ни одного окна, Варлад даже думал, что эта скала являлась естественным образованием. Но даже если так — местные над ней поработали.
Вся компания приземлилась на выступ, узкий по меркам всего сооружения, но более чем достаточный для аккуратного приземления. Рогатая нашаранка привычно прикоснулась к стене ключом, и гладкий камень почти мгновенно пересекла узкая трещина, а вскоре внутрь громады уже распахивались исполинские двери, за которыми различалось кислотно-зелёное сияние кристаллов, вделанных или даже вплавленных в стены сводчатого коридора, из-за высокого потолка казавшегося узким даже при том, что все четверо смогли бы пройти в ряд, даже не касаясь друг друга расправленными крыльями. Однако больше, чем всё остальное разом, Александра поразило присутствие ковра на полу. Тёмно-красный, в тон стенам, и так же отливал охряным в зелёном свете, поэтому в основном ощущался на ощупь. И на слух — перестало восприниматься клацанье когтей и более гулкое цоканье копыт. Наверное, Инанна именно для этого застелила пол мягким покрытием — гасить надоедливые звуки, которые только бы усилились высокими потолками. Хотя, имей Варлад в распоряжении дворец или храм, оставил бы эту особенность, чтобы раньше заметить появление незваных гостей. Правда, у него и копыт бы не было, как с ними жить — совершенно не представимо. Подскользнуться можно когда угодно, особенно при взлёте и посадке — как только Инанна справляется… А ещё — как спит с торчащими рогами. Хотя нет, это скорее к Зорату. Если у огненной рога тонкие, чуть волнистые и отходили от головы назад, то у чёрно-оранжевого присутствовали аж двойные — и назад, как у козла, и вбок, как у барана. Зачем он только оставил такое украшение, особенно во время войны с деструкторами, мог бы и спилить для приличия.
Комната, до которой они добрались, сразу узнавалась как главный зал замка, и, несмотря на неземное происхождение, не слишком отличалась от описываемых в книгах и фильмах. Длинное помещение с острыми балками на потолке походило на католический собор или трапезную в Храме Ночи, но из-за отсутствия окон высокий потолок давил скопившейся под ним темнотой. За колоннадами перед боковыми стенами рядами шли постаменты разных размеров, украшенные узорами из позолоты. Они создавали впечатление задуманных для хранения на них вполне определённых вещей и трофеев, но сейчас большинство из них сиротливо пустовало. То ли дворец возвели совсем недавно и их ещё не успели заполнить, то ли к настоящему моменту Инанна и её возможные предшественники успели разбазарить наследие предтеч. «Главное, чтобы трон не продала», — мысленно усмехнулся тёмношёрстый, но смеяться быстро перестал. Трон в зале действительно присутствовал, но, на взгляд, был одинаково неудобен как для крылатого, так и для человека — для людей слишком велик, а дракону некуда было бы деть задние лапы при таком глубоком сидении. Трон резко контрастировал с красно-золотым стилем зала, так как был сделан из серого, треснутого и местами отколотого камня, и по всей поверхности был испещрён рядами непонятных знаков. Зеленоватое освещение создавало впечатление того, что монолитный кусок скалы густо пропитан ядом, а в энергетическом зрении вещь фонила десятками разных демонических энергий, которые насыщено сливались в одну. Но в больший шок привела огромная, в несколько ростов, картина (или фреска, при таком освещении сложно понять) за троном. То было изображение воздушной битвы — причём с так подобраной перспективой, что за полурасколотым троном словно открывалось окно в небо на большой высоте. Нашаране дрались с противником, на фоне которого озверевшие в битве драконы воспринимались почти ангельски прекрасными. Их враги представляли собой разномастную, но грозную и с первого взгляда смертоносную смесь насекомоподобных созданий и мутировавших обитателей кошмаров, ассиметричных существ, которые не воспринимались ни единым видом, ни отдельными. На переднем плане чёрный белогривый самец с кровожадно-довольной мордой распарывал то ли алебардой, то ли нагинатой туловище похожей на Баотаса громадины — да так, что её маслянисто-склизкие внутренности вылетали чуть ли не на зрителя картины, добавляя объёма и реализма, но полностью руша эстетичность. Впрочем, кто знает вкусы Тёмных.