Череп всё так же бездвижно скалился, потому что нельзя было вспомнить то, чего и не было никогда в его ныне пустой башке. Но черношёрстая белогривая самка, подумав, согласно кивнула:
— Ты прав, навы представляют куда болшую опасность сейчас, чем люди… Попросила бы Маррут, она неуязвима к Хаосу. Однако в переговорах она не имеет важного преимущества, которым обладаю я… — Белогривая крылатая задумчиво осмотрела макушку черепа в своих лапах.
Варшан, разбирая книги, разбросанные по старому залу, попутно обсуждал с помогавшей ему Анепут её странный план.
— Думаю, ты знаешь, что сознание нава это не то же самое, что сознание дракона. Они мыслят иными категориями. Допустим, ты сохранишь своё первоначальное намерение отвадить пришельцев от Нашара. Но будет ли тебе охота это делать в новом облике и с новым мыслительным механизмом? Если будет, как ты собираешься убедить навов бросить все попытки вернуть себе их бывшую территорию? Конечно, они не часто залетали сюда при кракалевнах, но всё равно считали землю своей. Да и вообще, что-то вынудило тебя отказаться становиться одной из них в прошлый раз.
Анепут не слишком нежно обращалась с книгами, впрочем, они всё равно были разбросаны без всякого порядка.
— В прошлый раз мне бы пришлось подчиняться тому существу, которое бы меня в нава превратило. Но свобода воли мне необходима. Я не предполагаю, что остальные духи начнут меня слушаться, но так у меня будет больше шансов на них повлиять, да и в принципе разобраться, как обращаться с ними.
— Чтобы контролировать навов, не обязательно быть одним из них, — Варшан неодобрительно водил носом вслед за неразборчивой погрузкой. — Они не включены в эту вселенную, но кобники при должном умении всё равно могут на них воздействовать. А ещё — те, кто владеет песнями Светлых.
— Как наша сестра… — Анепут оживлённо подняла уши.
Нашар, деревня Айн
«Какая странность», — подумала Намира, когда в который раз учуянная энергетика Калавалы приводила её к корням со срезанными побегами. Выходит, кто-то из крылатых всё же пользуется плодами древней селекции. В конце концов черношёрстая смогла различить крупное, но неяркое скопление энергетики, на которую она настроилась, и вышла из старого, буреломистого леса к деревеньке на крутом холме. Самую вершину его венчала небольшая башня — беловатая, с квадратным сечением и пирамидальной крышей. Кажется, энергия травы исходила оттуда. Намира рассудила, что волод этой деревни тоже знал о свойствах Калавалы, и собралась побеседовать с ним по этому поводу.
Намира подлетела к той самой башне, собираясь поговорить с её обитателем, но он оказался достаточно высокопоставленной особой, чтобы иметь охрану. Потому как этот рослый и волосатый коричневый дракон, который полетел курсом на перехват, никак не походил на знатока волшебных трав.
— Кто ты и зачем сюда явилась? — Задал самец дежурный вопрос с искренне-дружелюбной улыбкой. Намира обрадовалась, значит, не похожа на деструктора ни внешне, ни энергетикой.
— Я из Утгарда к хозяину этой башни, — самка решила, что лишний раз не стоит впадать в философские споры по поводу Тьмы со всеми встречными. Гораздо менее затратно один раз договориться с лидером поселения, а его работа — повелеть остальным.
— Да, но по какому поводу? — Охранник был хорошо натренирован и не желал пропускать возможного убийцу без веской причины. Значит, всё-таки придётся раскрыться.
Речь, конечно, шла не о служении высшей силе. Опустившись на землю перед башней вместе с дотошливым драконом, Намира показала ему медное кольцо с выгравированными на нём когтеписными рунами. Воплощение знала, что страна у неё в подчинении большая, а гачтари не всегда разносят новости быстро, поэтому давала тем, чьи действия одобряет, специальные знаковые предметы-пароли. Дракон поскрёб едва заметный за чёлкой лоб, но кольцо признал и повёл Намиру ко входной двери мимо разведённого вкруг башни сада:
— Ты как раз успела к ужину, за ним Ремфам тебя и примет.
Волосатый дракон проводил Намиру через проходную комнату со стоящими у стен доспехами охранных големов — по тройке из светлого и тёмного металла с золотыми и серебряными узорами. Массивный крылатый запер дверь, отвечая на немой вопрос самки:
— Не в ночь же тебе улетать? Да и разговор у посланницы Тьмы с нашим волхом должен быть долгим.
Вскоре Намира оказалась в просторном зале, что занимал весь этаж башни и служил столовой для её обитателей. Пол был покрыт красным ковром поверх шестиугольных каменных плит — вероятно, дань нынешней моде. Мало кто понимал, что ковры необходимы сар-володу отнюдь не для и даже не для заглушения шагов, а чтобы не подскользнуться. На длинном столе по центру зала уже расставлялась двумя слугами-самками — старой и молодой — хорошо приготовленная дичь и другая недешёвая снедь. Намиру усадили за ближний к выходу конец вишнёвого стола — низкого, чтобы можно было усесться прямо на ковёр на задние. А в противоположной стороне на обитым крашеной кожей деревянном троне восседал старый, судя по всклокоченной молочно-седой шерсти, трёхрогий пернатый дракон. Судя по очкам, закреплённым на носу, он привык много читать и не поскупился на линзы для всматривания в не слишком разборчивый для зрения хищника предмет — мелкий текст, но при том чересчур рассеян или ленив, чтобы их снимать за едой. По левому и правому боку от него сидели двое подростков — чешуйчатый оперённый и мохнатый с перепонками на крыльях. Не родственники, как поведала Намире Тьма, но оба состоят в обучении у сильного мага. По сторонам стола разместились крепкие и опытные по виду драконы, из которых выделялись лишь присоединившийся провожатый — своей массивностью, и молодой цветастый ребёнок — своей изящностью.
— Попробуй вот это, — глава замка и застолья указал Намире центральное блюдо, и запуганные служанки тут же передвинули его ближе. Проваренный в молоке небольшой зверёк и в самом деле оказался достаточно вкусным, хотя Воплощение Тьмы прежде таких не встречала:
— А что это? Наверное, редкий деликатес.
— Таких деликатесов в деревне Айн семьдесят два. Однако этот драконёнок принадлежал слишком гордым родителям. Надейся, что твоё дело будет стоить моего времени, — холодно блеснув линзами, троерог приступил к трапезе, внешне перестав обращать внимание на черношёрстую «посланницу».
— Гордость — это беда, — Намира же, напротив, бросила каннибализм и вытянула шею к другой стороне стола. — Сейчас Тёмные любят творить разные бессмысленные и жестокие поступки, не желая направлять свои таланты, пускай даже разрушительные, в правильное русло. Где настоящие Тёмные, что едины с Тьмой?
— Настоящие Тёмные подчиняются Тьме, — поправил громовой бас из-под потолка. — Но Тьма отделена от них.
Встревоженная Намира не успела поднять голову, задрав до самого верха, и в этот момент на неё спикировал огромный матово-чёрный вран с горящими глазами. Намира почувствовала от него намного более сильную связь с Тьмой, чем та, которой обладала сама. Сознание колдуньи расширилось и прояснилось, как у творящего варбу кобника. Намире захотелось встать — и она встала, а демонический вран перелетел к волху:
— Устрой гостью на ночь, Ремфам. Она тебе пригодится для моих действий.
Радость от встречи с братом, который так долго пропадал в изгнании, быстро сменилась огорчением и тоской. Варшан вспомнил о Виэнели лишь когда ему понадобилась «укротительница навов», как он выразился. Даже в объятиях не дал себя толком подержать, давая выразить радость от воссоединения рода… Анепут была немногим лучше, не подумав напомнить ему о второй сестре сразу, как Варшан прилетел. Что с того, что начались сумасбродные времена постоянной войны? Когда они прекращались?
Белая драконесса с чёрной спинкой и полосой на мордочке грустно вздохнула, тихо следуя в компании родственников — скрытно и под покровом ночи, чтобы не тревожить Ремфама, злобного волха Айна. Подземный гул и земной тремор в окрестности его поселения не были природным явлением. Ремфам держал под своей башней подчинённого нава. Это могло казаться странным и нелогичным (как и всё, связанное с пришельцами), но определённые ритуалы могли их подчинять. Нашаране не победили в войне против них лишь ввиду сложности таких ритуалов и невозможности их проведения в боевой обстановке. Да и воля на это требовалась немалая — сильнее, чем воля нава.