Но не прошло и нескольких минут, как передовые разъезды буквально нос к носу столкнулись с быстро идущими навстречу им бунтовщиками – должно быть разведчики все же у тех имелись. Вскоре противники уже стояли друг против друга.
Выстроившись без всякого порядка, сплошной массой – кое-где можно было насчитать до двух десятков рядов, бунтовщики изготовились к обороне. Вооружены были они самодельными пиками и неуклюжими рогатинами, но больше всего было неизменных вил, цепов и кос.
На левом фланге гарцевало несколько сотен конницы – вооруженной, но без панцирей.
– Вот, значит, каково хваленное войско этой чертовой ведьмы, – пожал плечами де Клермон. – Никчемное сборище черни, полагающей, что раз они сбились в одну кучу, то теперь им сам Господь Бог не страшен! Атакуйте незамедлительно!
Через минуту земля содрогнулась от одновременного удара тысяч копыт. Это Сигурд де Байе повел своих людей на врага. За спинами всадников развевались белые и пурпурные плащи.
При виде быстро приближающейся конной лавы, передовые отряды неприятеля сомкнув ряды, подняли оружие.
Навстречу атакующим засвистели стрелы, но почти все они или пронеслись над головами, или пролетели мимо, только слегка ранив нескольких рыцарей, да убив десятка два коней.
Вот противники сшиблись, и сразу стало ясно, что дела бунтовщиков плохи.
Доспешные всадники мозжили булавами головы беспомощно суетившихся, почти безоружных мужиков, ударами мечей ломали и рубили жерди с привязанными к ним ножами и серпами. Обученные кони топтали упавших врагов, тщетно пытавшихся закрыть голову руками.
Острия самодельных копий и косы беспомощно скользили по панцирям, отскакивали от щитов, и державшие их в руках падали замертво, истекая кровью.
Необученный сброд, как и предполагал маршал, не сумел сдержать натиск закованных в железо всадников.
Разметав бунтовщиков, рыцари помчались вперед.
Они проскакали довольно далеко, и не без труда капитанам удалось развернуть их, вошедших в раж и рубивших направо и налево вражеских пехотинцев, прикрывавших тылы.
Рассыпавшаяся по равнине конница теперь помчалась обратно, охватывая мятежников, как загонщики – волчью стаю. Одновременно на дрогнувшее войско обрушились конные рыцари второй крепости.
Герцог Афинский только что не потирал руки от удовольствия. Его замысел полностью удался. Даже отсюда было видно, как быстро распространялась паника в рядах врага. Бегущие не давали более стойким сплотится для отражения атаки, увлекали их за собой. Сейчас пехотинцы довершат дело, и те немногие смерды, кто сегодня уцелеет, навсегда забудут самую мысль о том, чтобы противиться господам.
Тем временем дело шло к завершению.
Какая-то часть черни бежала прочь, надеясь уйти от верховых. Другие, сжатые с обеих сторон вооруженными до зубов врагами, падали на землю, моля о пощаде. Только небольшой отряд, вооруженный лучше остальной массы, сплотившийся вокруг всадника в доспехах, не дрогнул и не растерялся. Сомкнув ряды, они храбро отбивали наскакивавших на них рыцарей, косами рубили ноги коней, бывшие среди них лучники метко пускали стрелы. Один из опрометчиво сунувшихся вперед шевалье упал с расколотой ударом моргенштерна головой.
– Там, кажется, ихний предводитель, – бросил де Клермон. – Его надо взять живым, остальных перебейте, – приказ был обращен к командиру конных арбалетчиков. Тот поскакал в сторону своих, и уже через несколько минут в упорно отбивающихся мятежников полетели смертоносные кованные стержни. После этого последователи Дьяволицы окончательно обратились в бегство.
Разгоряченные боем шевалье продолжали уничтожать удирающих в панике врагов.
– Пусть уймутся, – распорядился де Клермон, глядя на это истребление. Иначе мы останемся без пленных – надо же и палачам оставить работу.
Подошедшая пехота, повинуясь неохотно отданным приказам командиров, вязала пленных – таких же простолюдинов, как они сами.
К маршалу начали съезжаться с докладами подчиненные, не скрывавшие удивления.
«Это и есть те самые грозные мятежники, которые взяли множество замков и перебили столько дворян?» – явственно читалось в их глазах.
– Я же говорил – правильного боя им не выдержать, – презрительно пожав плечами, бросил герцог.
На лугу тем временем уже суетились обозники и пехотинцы, занятые сбором скудных трофеев. Кое-кто, не брезгуя, раздевал мертвецов.
Привели человека, командовавшего мятежниками. То был еще молодой мужчина, одетый в дорогой толедский панцирь.