Шагая вперед, он прокручивал в голове разговоры, имевшие отношение к алой звезде. Гвин доверял слухам так же, как отточенным ножам, и всегда стремился ухватить суть, не порезавшись. Однако… однако если Звезды действительно существуют…
Впрочем, добравшись до своего будущего тронного зала, он отбросил нелепые мысли в сторону. На расставленных по кругу чугунных столбах висели фонари. Танец исходившего от них золотистого света порождал иллюзию жизни там, где царило запустение. Пол, некогда вымощенный узорчатой плиткой, покрывали паутина трещин и пятна мохнатой плесени. В центре зала, выглядевший здесь совершенно неуместно, красовался роскошный дубовый стол. Рядом стояла пара плетеных кресел. Собственно, три предмета и составляли всю имевшуюся в замке мебель. Кресла, на вкус его милости чересчур причудливо изукрашенные, имели явно местное происхождение, а вот стол вообще не походил ни на что виденное им до сих пор. Его ножки мастер исполнил в форме драконьих лап, тщательно прорезав каждый коготь, каждую жилочку, отчего казалось, будто предмет обстановки вот-вот набросится на стоящего рядом человека. Столешница же сверкала изумрудными пластинками, выложенными в форме драконьей головы с разинутой пастью. Голова пялилась на Гвина угольно-черными глазами. Она прямо-таки наблюдала за ним! Только ли мастерство столяра являлось тому причиной?
Опустившись в плетеное кресло во главе стола, вице-король Фальтинальд Гвин провел ладонями по столешнице и с удивлением ощутил пробежавшее вверх по рукам щекочущее покалывание. Его милость нарочно задержал пятерню над драконьей пастью, но тут же одернул себя. Можно подумать, он и впрямь ожидал, будто произойдет что-нибудь эдакое! А работа великолепная. Гвин усмехнулся. По крайней мере, это первая приличная вещь, оставленная ему в наследство покойным предшественником.
— Ничего, погодите, скоро все будет по-новому! — негромко произнес он.
Вероятно, порыв ветра всколыхнул пламя фонарей, иначе с какой бы стати изумрудная инкрустация в виде драконьей головы на миг вспыхнула ярче?
Глава 3
Конова Стремительный Дракон не доверял деревьям с тех самых пор, как шестилетним мальчишкой сверзился с одного из них на землю. И после этого их отношения делались только хуже и хуже. Он стремительно развернулся, высматривая у себя за спиной малейшее движение. Звериная тропа, по которой он шел, была сильно утоптана, а по обеим ее сторонам возвышались деревья. Огромные, коричневые, зеленые. И совершенно неподвижные. Это хорошо. Кто-то прожужжал над ухом. Конова хлопнул себя по затылку и поднес руку к лицу, разглядывая добычу. Он удовлетворенно хмыкнул: одной черной мухой на свете стало меньше.
— Будешь знать, как кусаться!
Стремительный Дракон обтер ладонь о ближайший ствол. Потом отхлебнул из висевшей на плече фляги и пригляделся к странному душному лесу, ставшему теперь его домом.
На каждом шагу голова шла кругом от очередной волны резких звуков и запахов. Насекомые, птицы и разнообразное зверье пищали, верещали, чирикали, зудели, кишели, ворковали, каркали, рычали, тявкали и кусались весь день, а самое противное — и всю ночь напролет. Деревья выделяли целые бочки противной смолы, вонявшей ничуть не лучше гостей на придворном балу в столице Калагрии в разгар лета, где Конове довелось побывать много лет тому назад.
Уже одной этой вони, шума и гама с избытком хватало, чтобы заставить Конову возненавидеть лес, но злой судьбе подобной мелочи показалось мало — в довершение ко всем неприятностям ему постоянно казалось, что деревья за ним наблюдают. Хуже того, его терзало нарастающее подозрение, будто они пытаются ему что-то сказать. Конова подошел к одному из них, занес было руку, собираясь похлопать по стволу, но дерево по-прежнему выглядело и вело себя в точности так же, как любое другое, самое обычное дерево, и понять, что оно хочет и чего ему надо, решительно не представлялось возможным.
«Это все из-за жары», — решил он, утирая пот со лба. Летом в Эльфии царила удушливая жара, зимой вместо снега лили дожди, ну а все остальное время заслуживало определения просто хренового.
Конова был один здесь, в лесу. Как и весь нынешний год.
Нахлынули воспоминания. Много-много лет назад он, держась за сломанную руку, пинал уронившее его дерево и разъяренно вопил: «Ненавижу лес! Не хочу быть эльфом!»