— Княже, к тебе лекарь Сергей, — прервал мысли князя дежурный гридень.
— Пущай войдет, — рассеянно сказал Роман Святославич, вспоминая, что не назначал ему аудиенцию.
— Здрав буди, княже, — начал Матвеев, — я составил список вещей и зелий, которые необходимо будет докупить для похода. Вот, посмотри. Я посчитал, сколько приблизительно нужно будет потратить на это средств из казны и все подробно написал.
Князь Роман поверхностно пробежал глазами список. Внезапно его осенила неплохая идея.
— Послушай, друг мой. Твоя жена ведь половчанка?
— Истину глаголешь, княже.
— И, насколько я помню, знатного половецкого рода, не так ли? — улыбаясь, спросил Роман.
— Ты снова прав, княже. Ее отец — покойный хан Тарх, а братья — нынешние ханы Асень, Сакзь и Бегубарс.
— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши Роман. — Давно со своими шуринами не виделся?
Сергей непонимающе уставился на князя.
— Ты же понимаешь, что нам крайне нужны союзники для грядущего похода? Отправляйся с посольством к хану Сакзю — его кочевья ближе всего к моим землям примыкают. Нашему княжеству нужна хорошая конница. А у половцев она точно есть. Конечно, непросто представлять союзником того, кто еще совсем недавно был нашим врагом, но попытаться стоит. Возглавлять посольство будет боярин Еремей Вышатич.
— Прости, княже, этот Еремей Вышатич — не сын ли того самого Вышаты, который давеча чуть твоего брата не убил?
— Да, это его младший сын, — усмехнувшись, сказал князь. — Младший брат Яна Вышатича. Но не бойся. В сговоре своего отца он не участвовал, но тень предательства Вышаты все равно лежит и на нем. Так что теперь Еремей будет из кожи вон лезть, чтобы доказать свою верность и преданность мне, как тмутараканскому князю. Поскольку ты не боярского сословия, то честь быть главой посольства я отдам Еремею Вышатичу, но главная надежда у меня будет на тебя. Пообещай Сакзю союз с нами, просторные пастбища для его скота и небольшую дань. Можешь от моего имени пообещать ему то, чего он захочет, но в разумных пределах. Взамен проси тысяч пять-шесть половецких всадников. Асень и Бегубарс кочуют далеко, но и к ним я тоже послов отправлю. Добейся союза с кочевниками и проси у меня, чего хочешь. Отправляйтесь немедленно. Лучше всего — прямо завтра.
Сергей оторопел от скорости развития событий.
— Как прикажешь, княже! — наконец выдавил из себя он. — А ты не сочти за дерзость, тем временем будь добр — прикажи своему казначею выдать деньги для пополнения запасов лекарств.
— Да, все будет в лучшем виде. Вот тебе мое княжеское слово! А теперь ступай — готовься к завтрашней поездке. А я пока напишу грамотку хану. Надеюсь, он читать умеет. Ну а если все-таки нет — то ты ему ее и прочти. С Богом, Сергей!
Матвеев поклонился князю и вышел из княжеских палат под сильным впечатлением от их разговора. Он уже морально начал готовиться к предстоящей поездке.
В кышлаг — зимнюю ставку хана Сакзя, располагавшуюся где-то среди бескрайних донецких степей — Сергей ехал в смятении чувств. С одной стороны, он все никак не мог привыкнуть, что он, пусть и не последний человек в Тмутаракани, теперь был настоящим княжеским послом со всеми полномочиями и привилегиями. С другой — волновался, как его примет хан Сакзь. Ведь он вроде и шурин, но и против Матвеева у него тоже зуб имеется. А ну, как припомнит ему родственничек все тяготы и лишения, которые пришлось ему испытать, пока он срок мотал в черниговской темнице. Хотя, не Сергей же его туда отправил — он-то, наоборот, вылечил заключенного от пневмонии. Ольга тоже очень хотела повидаться с братом и составить компанию мужу в этом путешествии, и только предстоящие вторые роды стали противопоказанием к поездке. Перед отъездом Матвеев исповедовался и причастился, и это прибавило ему уверенности. Однако, подобные смутные мысли периодически его терзали.
В отличие от него, Еремей Вышатич держался весьма уверенно, как и подобало главе посольства и потомственному боярину. Это был коренастый мужчина средних лет с русыми волосами, расчесанными на пробор, и бородой клинышком. Его зеленые кошачьи глаза излучали смесь бойкого ума, наглости и уверенности в себе. Еремей умел и любил красиво говорить, раскатисто смеялся, а в споре мог легко заткнуть любого за пояс. Наверное, не зря именно его князь Роман и назначил главой посольства к половцам.