Дамблдор отправил Гарри и Дафну к парадным воротам, так как аппарировать на территорию было невозможно. Школьные домовые эльфы уже отнесли их чемоданы в свои дортуары. Когда они пришли, солнце было еще высоко над горизонтом, и Хогвартс-экспресс должен был прибыть только через несколько часов. Они были единственными студентами в Хогвартсе.
Профессор Дамблдор повел их в замок. Когда Гарри встал в очередь за ним, Дафна схватила его за руку и удержала. — Ты сделаешь мне одолжение, Поттер? — прошептала она.
Гарри взглянул в ее умоляющие голубые глаза и почувствовал себя обязанным помочь ей. Он кивнул головой и спросил: — Что тебе нужно, Гринграсс?
— Когда мы вернемся в замок, мне нужно, чтобы ты занял Дамблдора. В замке есть кое-что, — она сделала паузу, думая о Зеркале Еиналеж, — кое-что, что мне нужно найти. Я не смогу сделать это, пока он присматривает за мной.
Он вздохнул, точно зная, что Дафна планирует найти, и снова кивнул. — Я могу это сделать. Но Гринграсс?
— Что?
— Будь осторожна, хорошо?
Она ухмыльнулась. — Всегда.
Дафна отстала от Гарри, когда они шли за Дамблдором внутрь замка.
Дамблдор посмотрел на своих учеников и понимающе улыбнулся. — Гарри, ты не пройдешь со мной в мой кабинет? — спросил он.
Гарри кивнул головой и последовал за директором. Когда они подошли к горгулье, Гарри повернул голову и заметил, что Дафна покинула их в какой-то момент во время прогулки.
Гарри занял место перед столом Дамблдора. Он осмотрел комнату и был поражен всеми изящными магическими инструментами. Он заметил великолепную птицу, сидящую рядом с письменным столом. — Как давно у вас живет феникс?
— Феникс не принадлежит человеку, Гарри. Я наслаждаюсь обществом Фоукса с тех пор, как был молодым человеком. — Глаза Дамблдора сверкнули, когда он посмотрел на него сверху вниз, после чего сам сел в кресло. — Мисс Гринграсс уточнила, как долго ты должен был меня занимать?
Глаза Гарри расширились, и он заикался: — Сэр, я не знаю…
— Конечно, знаешь, мой дорогой мальчик, хотя мне любопытен один аспект твоего плана. Как вы планировали отвлечь меня?
— Ну, я, — начал он, — я собирался придумывать все по ходу дела. Возможно, я бы задал вам несколько вопросов о себе, возможно, о Николасе Фламеле или Грин-де-Вальде.
Дамблдор улыбнулся ему. — Просто гениально, Гарри. Полагаясь на мою склонность к многословию, возможно, это действительно сработало.
— Сэр, как вы узнали, что мы планировали?
Он на мгновение замешкался, обдумывая, насколько откровенным ему следует быть с молодым человеком, который сидел перед ним. — Гарри, что ты знаешь о легилименции?
— Я видел упоминание о ней в нескольких текстах, но ни в одном из них она подробно не описана.
— Легилименция позволяет волшебнику просматривать мысли другого волшебника.
Гарри был поражен и немного рассержен вторжением в личную жизнь. — Вы читаете мои мысли, сэр? — спросил он, сжимая кулаки.
Дамблдор тихонько захихикал. — О нет. Чтение мыслей технически невозможно. Легилимент может вторгнуться в разум другого волшебника, но этот процесс гораздо сложнее, чем, скажем, чтение книги. Более сильный легилимент иногда может случайно увидеть поверхностные мысли другого человека, когда тот, по той или иной причине, полностью сосредоточен на одном вопросе. Вы и мисс Гринграсс не думали ни о чем другом, кроме этого заговора, с тех пор, как мы прибыли в замок.
Гнев Гарри рассеялся, когда он услышал объяснение. — Сэр, могу я задать вам несколько вопросов по этому поводу?
— Конечно.
— Если вы все время знали о нашем плане, почему вы позволили Дафне искать Зеркало Еиналеж?
— Потому что у меня есть полная уверенность, что она его найдет.
Это смутило его. — Вы сказали, что в прошлом году его переместили, потому что оно заманило в ловушку другого студента.
— Да, я говорил. Его перенесли обратно после уничтожения философского камня. Я боюсь, что было ошибкой убирать его с самого начала.
— Почему?
— Есть некоторые проблемы, которые мы должны решить сами, Гарри. Я оказал мисс Гринграсс плохую услугу, убрав Зеркало в прошлом году.
Гарри подумал, что понимает это. Он часто мечтал, чтобы кто-то помог ему справиться с его проблемами, но знал, что укрытие сделало бы его слабым. Тем не менее, он беспокоился. — С ней все будет в порядке?
Дамблдор вздохнул. — Если она сможет примириться с тем, что потеряла и что должна обрести, то да. Если нет, то ее будет преследовать то, что она увидит в Зеркале.
Гарри нахмурился. — Могу ли я помочь?
Улыбка вернулась на лицо старика. — Если кто и сможет ей помочь, то это будешь ты.
— Я только надеюсь, что она позволит мне. — Гарри в раздумье опустил глаза, в его голове все еще звучал разговор о легилименции. — Профессор, есть ли способ не допустить легилименцию в свой разум?
— Да. Защита разума — это искусство, известное как окклюменция.
— Окклюменция преподается в Хогвартсе?
— Нет. Однако, если когда-нибудь возникнет необходимость научиться этому искусству, вам дадут уроки. — Дамблдор сделал паузу. — Что ж, я не вижу причин сообщать мисс Гринграсс, что в плане возникла заминка. Вы можете задавать свои вопросы.
Гарри на мгновение задумался. Дамблдор, человек, известный тем, что держит свои карты при себе, разрешил ему задавать вопросы о своей жизни, явно пытаясь сменить тему. Гарри хотел узнать больше об окклюменции, но не желал упускать такую возможность. — Как вы подружились с Николасом Фламелем?
Дамблдор засиял. Ему нравилось обсуждать именно эту тему. — Я познакомился с Николасом на шестом курсе Хогвартса. Мы регулярно переписывались, и он был достаточно впечатлен моими результатами ЖАБА, чтобы предложить мне ученичество несколько лет спустя.
— Я и не знал, что он брал учеников.
— Я был его первым учеником за более чем два столетия, и с тех пор он не брал ни одного. Когда я встретил Николаса, я был талантлив, но неопытен. Блестящим, но молодым и не знающим, что делать со своими способностями. Николас был самым лучшим учителем, который у меня когда-либо был.
— Чему он вас научил?
— Алхимия, конечно, была его специальностью. Я стал компетентным в этом предмете, но так и не достиг его способностей. Он понял, что мой настоящий талант — это умение обращаться с палочкой, и научил меня всему, что знал сам.
— Он был особенно хорош с палочкой? — спросил Гарри. Он ничего не читал о том, что Фламель был талантливым заклинателем.
— Немногие могли сравниться с ним. Он был не так силен, как некоторые, но у него был многовековой опыт. Мы дуэлились, когда я только стал его учеником, и я счел это унизительным занятием. Моей сырой силы было недостаточно, чтобы сравниться с его многолетней практикой. Я работал с Николасом годами, пока наконец не превзошел его. Когда я впервые победил его в поединке, я ожидал, что он будет расстроен, но я никогда не видел его более довольным.
— Он готовил вас к победе над Грин-де-Вальдом?
— Не совсем. В силу возраста Николаса он был оторван от мира волшебников, и он не принимал непосредственного участия в войне уже более двух столетий. Большинство людей думали, что в конце концов я столкнусь с Геллертом, но Николас либо не знал, либо ему было все равно. Он обучил меня в меру своих возможностей и позволил мне делать то, что я хотел, с теми знаниями, которые он передал.
— Геллерт, сэр?
Улыбка Дамблдора померкла. — Геллерт Грин-де-Вальд, Гарри. Моя история с Геллертом несколько сложна.
— Могу я услышать ее? То есть, если это не слишком личное.
— Полагаю, мне не повредит рассказать тебе эту историю. Это ни в коем случае не секрет, но мало кто об этом спрашивал. Я был молодым человеком, когда впервые встретил Геллерта Геллерт Грин-де-Вальда. Я был главой своей семьи и горько переживал это бремя. Он был блестящим молодым изгнанником, который бросил мне интеллектуальный вызов. Естественно, мы стали лучшими друзьями.