— Мистер Люпин, существует очень распространенное заблуждение о прошлом моего крестного отца. Возможно, вам стоит расспросить директора о его истории, когда у вас будет возможность.
Глаза Люпина расширились, когда он услышал, как Гарри защищает предателя. Что происходит? Неужели Дамблдор что-то знает об этом? — Я сделаю это, как только мы приедем в Хогвартс.
Остаток пути прошел быстро. Гарри и Гермиона пытались завязать разговор с человеком, который, как они утверждали, был их новым профессором Защиты, но Гарри решил держаться от него на расстоянии, пока не узнает о нем больше. Профессор был очень впечатлен телесным Патронусом Гарри.
Гарри вместе с Гермионой подошел к каретам, на которых они поедут в замок. Их тянули, как он заметил, скелетные крылатые лошади. Его необычное прибытие в замок на втором курсе означало, что он впервые поедет в одной из карет.
Его изучение магических существ было несколько ограниченным, поскольку они с Гермионой решили отказаться от Ухода за магическими существами и Прорицания, и он никогда раньше не видел таких животных. — Что это за штуки тянут кареты, Гермиона?
— Это фестралы. Это удивительные существа, но они пугают большинство людей. Ты не сможешь их увидеть, если не видел, как кто-то умирает.
— Квиррелл, — сказал он, зная, что они оба видели его смерть.
Она слегка наклонила голову. — Да.
***
Дафна сидела в конце стола Слизерина во время Пира в честь начала нового учебного года. В этом году никто не пытался сесть рядом с ней. Ей доставляло особое удовольствие видеть, как Драко Малфой быстро проходит мимо нее, избегая смотреть в глаза. Она с трудом подавила смех, когда мальчик испуганно избегал ее. Она полагала, что он принял близко к сердцу их последний разговор.
Она вздохнула, размышляя о предстоящем учебном годе. Она решила, что сегодня вечером посетит Зеркало. И, возможно, сможет увидеть его завтра вечером, если пропустит Астрономию.
========== Глава 12. ==========
Гарри и Гермиона решили выбрать Арифмантику и Древние руны в качестве факультативов. Хотя они не считали эти предметы своими любимыми, они находили их приятными. Гермиона оценила интеллектуальный вызов этих курсов, а Гарри — то, что их можно было практически применить в других предметах.
Древние руны, в частности, позволили ему лучше понять, как на самом деле функционирует магия, и эти знания могли сделать его более могущественным.
Первый урок Гарри с Филиусом был гораздо более интенсивным, чем его предыдущие занятия с веселым мастером чар.
— В связи с последними событиями директор попросил меня усилить твое обучение, — сказал он, слегка нахмурившись. — Готов ли ты к этому? — Гарри кивнул. — Боюсь, ты не понимаешь, что это значит. Я больше не буду учить тебя приемам дуэли или даже чему-то из программы Хогвартса. Я буду учить тебя драться — как калечить или, если понадобится, убивать. Справишься ли ты с этим?
На лице Гарри застыла мрачная решимость. — Да, сэр.
— Поппи будет наблюдать за всеми нашими уроками, так как мы будем использовать друг против друга все, кроме смертельной силы.
В тот вечер в общежитие вернулся избитый Гарри Поттер. Школьная целительница залечила большинство его многочисленных ран, и он был рад видеть, что мастер чар не намного лучше. Его занятия с Сириусом действительно принесли свои плоды.
На следующий день у него был первый урок с профессором Люпином. Тот не разговаривал с ним с момента их разговора в поезде, и Гарри стало интересно, поговорил ли он с директором.
— Доброе утро, класс, — сказал Люпин с доброй улыбкой. — Уберите свои перья. Мы начнем с практического занятия. — Класс разразился возбужденным шепотом, гадая, будет ли это похоже на первый и единственный практический урок Локонса. — Если вы последуете за мной.
Класс собрался в комнате, которую Гарри еще не посещал. Люпин прошел в переднюю часть комнаты и встал возле ветхого сундука. — Кто-нибудь из вас знаком с боггартами?
Он рассказал им, что в сундуке находится боггарт и что они должны делать, когда он его выпустит.
— Кто первый?
Большая часть класса бросилась вперед, но Гарри остался стоять в раздумье. Чего я боюсь больше всего? спросил он себя. Он вспомнил свой опыт общения с дементорами в начале года. Были ли его худшие воспоминания также его худшими страхами? Он ненавидел эти воспоминания, даже презирал их, но нет, он не боялся их. Прошлое было неизменно — не было причин бояться его. Он задумчиво потер подбородок, пытаясь определить, чего он боится больше всего.
Его мысли были прерваны, когда его толкнул вперед один из его товарищей по Когтеврану — Бут, как он полагал.
Боггарт, который в данный момент находился в форме астрала со свинцовыми крыльями, устремил свой взгляд на Гарри и начал меняться.
Результат плавной метаморфозы привел Гарри в замешательство. Боггарт принял облик Гермионы. Почему он думает, что я боюсь Гермионы? Он присмотрелся к боггарту-Гермионе внимательнее и увидел на лице своего лучшего друга выражение, которого никогда прежде не видел — выражение чистой, нескрываемой ненависти.
Он отпрянул назад, и боггарт снова переместился. На месте кустистых каштановых волос и карих глаз его лучшего друга появились темно-черные локоны и кобальтовые глаза Дафны Гринграсс. Она смотрела прямо на него, и в этом взгляде не было ничего игривого. Эта Дафна презирала его.
Он сделал еще один шаг назад, и боггарт снова изменился. Он принял форму его крестного отца, который уставился на него сверху вниз. В его взгляде не было ненависти, но было безразличие. Это был тот же взгляд, которым он смотрел на Дурслей на протяжении более десяти лет. Этот взгляд говорил о том, что его крестному отцу на него наплевать и он никогда не сможет его полюбить.
Увидев, что боггарт принял форму Сириуса Блэка, профессор Люпин прыгнул к Гарри. Сириус исчез, а на его месте появилась полная луна, которую он быстро победил. — Хорошо, класс. На сегодня это все.
Люпин шел рядом с Гарри, когда тот выходил из комнаты. — Гарри, ты не мог бы задержаться на минутку?
Гарри рассеянно кивнул, безмолвно проклиная себя за свое бездействие. Он знал, что боггарт оживит его худшие страхи, но он не был к этому готов. — В чем дело, профессор?
Люпин неуверенно положил руку ему на плечо. — Тебе нечего стыдиться, Гарри. Волшебники, гораздо более опытные, чем ты, были сведены к нулю перед лицом боггарта.
— Да, сэр, — сказал Гарри без энтузиазма.
— Я серьезно, Гарри. Я верю, что ты мог бы победить это существо, но я не мог рисковать, давая остальным членам класса время узнать твоего крестного отца.
Гарри поднял глаза на мужчину. — Значит, вы все-таки знаете Сириуса?
Люпин невесело усмехнулся: — Конечно. В конце концов, мы были лучшими друзьями.
— Ты — Римус, — заявил Гарри.
— Да, это я. Я говорил с директором о том, как ты будешь жить. И о Сириусе. — Гарри кивнул, чтобы он продолжал. Впервые Римус выглядел нервным, но было и нечто большее. Ему было стыдно. — Когда ты снова увидишь его… Скажи ему, что Лунатик сожалеет о том, что не верил в него.
— Он простит вас, профессор.
— Я знаю, что простит, но я не знаю, смогу ли я простить себя.
Гарри замешкался на мгновение, зная, что его следующий вопрос может расстроить мужчину еще больше. — Профессор, из всех рассказов Сириуса я знаю, что вы четверо были лучшими друзьями в школе. Все думали, что Сириус предал моих родителей и что Петтигрю мертв, поэтому понятно, почему я не жил с ними. Почему вы не взяли меня?
Римус вздохнул, услышав вопрос Гарри, но знал, что он справедливый. — Я должен попросить тебя никому не говорить о том, что я собираюсь тебе открыть. Дашь ли ты мне слово?
— Да, сэр.
— У меня есть условие, Гарри, — начал он. Он сделал секундную паузу и решил сразу перейти к делу. — Я — оборотень.
Это объясняет луну, подумал Гарри. — Это было бы не хуже, чем у Дурслей, — пошутил он.
Римус захихикал, испытывая облегчение от того, что Гарри, похоже, не беспокоился о его болезни. — Возможно, нет. Что ж, тебе лучше пойти на следующий урок. Не хотелось бы опоздать. — Когда Гарри вышел из комнаты, Римус провел руками по редеющим волосам, предвкушая следующую встречу с Сириусом Блэком.