Законодательное решение 39 было принято единогласно, сделав Корнелиуса Фаджа королем только по имени. В своем первом действии по новому закону Фадж учредил Службу защиты министров — тайную полицию, которой был дан карт-бланш на пресечение любой деятельности, которую он считает предательской. Джон Долиш, человек, который несколькими минутами ранее использовал проклятие, считающееся Непростительным, для убийства уважаемого гражданина, был выбран главой СЗМ.
Эта последняя пародия на правосудие — лишь одно из многих преступлений, совершенных министром Фаджем за последние месяцы. Всего несколько недель назад он возглавил переворот, захватив контроль над Визенгамотом у Альбуса Дамблдора, величайшего волшебника нашего времени, и большую часть последнего года он потратил на то, чтобы опорочить характер не только Дамблдора, но и Гарри Поттера. При этом он упорно отрицает воскрешение Волан-де-Морта, возлагая вину за все его преступления на Сириуса Блэка.
Этот репортер просит вас восстать против этой тирании и потребовать восстановления законного правительства Волшебной Англии — потребовать возвращения Альбуса Дамблдора и возрождения Визенгамота. Прежде всего, не теряйте надежды на то, что единая Британия сможет сбросить иго угнетения. Ибо без надежды все потеряно.
Я оставлю вас с высказыванием Корнелиуса Фаджа, цитатой, которая актуальна для всех, кто надеется увидеть конец несправедливости. «В дальнейшем не будет места для разногласий — объединение является необходимостью».
Гарри отложил журнал, радуясь, что странный четверокурсник дал ему экземпляр. В целом, журнал был довольно странным, большинство страниц содержали рассказы о причудливых существах, но эта конкретная статья была познавательной.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на Дафну, которая сидела рядом с ним за столом Когтеврана. — Что ты думаешь?
— Что Ксенофилиус Лавгуд в беде, — тихо ответила она.
Они продолжали завтракать, пока не пришла почта. Гарри взял в руки экземпляр «Ежедневного пророка» и начал читать первую страницу.
Предатель среди нас
Рита Скитер
Ксенофилиус Лавгуд, редактор таблоида, печатающегося в его доме в Оттери-Сент-Кэчпоул, опозорил профессиональную журналистику своей попыткой возглавить восстание против министра магии Корнелиуса Фаджа. В клеветнической статье об историческом Законодательном собрании 39, Лавгуд попытался ослабить позицию Министерства, что, несомненно, было попыткой узурпировать пост нашего любимого Министра.
Вскоре после публикации подстрекательской статьи сотрудники Службы защиты министерства разгромили дом Лавгудов и схватили мистера Лавгуда, который по глупости пытался скрыться от СЗМ. За свои предательские действия Лавгуд был отправлен в отделение строгого режима тюрьмы Азкабан, где он ожидает решения министра Фаджа о том, заслуживает ли его предательство страшного Поцелуя Дементора. Представители Министерства заверили нас, что это лишь первый шаг в долгожданной чистке мятежников.
СЗМ, состоящее из элиты элиты, уже неустанно работает над обеспечением безопасности Волшебной Британии, и мы в «Ежедневном пророке» аплодируем министру Фаджу за его решительные действия в защиту нашей страны.
Закончив читать статью, Гарри на мгновение уставился на нее. Как бы странно это ни звучало, но он был разочарован Ритой. Она всегда относилась к нему справедливо, но он полагал, что она делала все, что ей было удобно. Она выжила, понял он, и планировала пережить переломный момент. Было бы глупо продолжать противостоять Фаджу.
Он с отвращением бросил газету, надеясь, что последняя статья мистера Лавгуда хотя бы что-то изменила. Он вышел из-за стола и отправился к Дамблдору на первый урок в этом семестре.
Он прошел по коридору третьего этажа и встретил директора в заброшенном классе, который они использовали для практических занятий.
— Доброе утро, Гарри, — поприветствовал его Дамблдор, — надеюсь, ты здоров?
— Да, сэр. Что мы будем практиковать сегодня? — спросил он, в его голосе звучало предвкушение.
Дамблдор усмехнулся его энтузиазму: — Я намерен научить тебя одному наступательному заклинанию, которое, смею надеяться, ты найдешь весьма полезным.
— Какому заклинанию, сэр?
— Полагаю, ты помнишь мою дуэль с Геллертом?
Гарри кивнул головой.
— Очень хорошо. Страх может быть мощным инструментом, — сказал он, — Волан-де-Морт и его Пожиратели смерти часто используют запугивание, чтобы заставить своих противников совершать ошибки. Заклинание, которое я использовал, чтобы подчинить Геллерта… ты его помнишь?
— Я помню, как оно выглядело, — сказал он. — Кажется, это была огненная веревка, но я никогда не слышал о подобном заклинании.
— Ты не нашел бы об огненной плети ни в одном школьном учебнике, — сказал Дамблдор. — Оно настолько полезно, насколько сложно в исполнении. Как ты видел, с его помощью можно захватить кого-то живым. Он также может иметь… смертельный эффект; и, возможно, самое главное, он может быть чрезвычайно устрашающим на поле боя.
— Заклинание — «Флагро Флагелло».
Гарри кивнул головой и достал свою палочку. — Флагро Флагелло!
Ничего не произошло.
— Намерение имеет решающее значение для исполнения этого заклинания. Ты должен визуализировать пламя.
Он мысленно создал четкий образ огненной веревки и повторил: — Флагро Флагелло!
Снова ничего не произошло.
— Используй окклюменцию. Очисти свой разум от всего, кроме заклинания, прежде чем произнести его.
Гарри закрыл глаза и позволил своим эмоциям отступить. В своем воображении он представил яркую, огненную веревку. Волосы на его затылке встали дыбом, и он почти ощутил сильный жар пламени, когда произнес: — Флагро Флагелло!
Из кончика его палочки вырвалось огненное лассо. Он осторожно направил его по комнате, стараясь не задеть ни себя, ни профессора. Он ударил кнутом о стол, расколов его на две части.
— Хорошее шоу! — похвалил Дамблдор, слегка поаплодировав. — Как видишь, огненный хлыст требует большой точности — особенно если ты собираешься использовать его для усмирения противника.
— Я не собираюсь подчинять себе Пожирателей смерти, — сказал Гарри.
Дамблдор вздохнул, но не ответил на это заявление.
— А теперь, — сказал он, сменив тему, — давайте удалимся в мой кабинет, чтобы мы могли приступить к чему-то гораздо более скучному и гораздо более важному.
Пара поднялась в кабинет директора, где он достал свой Омут.
— Я намерен показать тебе ряд воспоминаний, связанных с Лордом Волан-де-Мортом и его прошлым, — сказал Дамблдор.
— Вы считаете, что эти воспоминания помогут нам победить его?
— Да, — сказал он, кивнув.
Первое воспоминание пришло от человека по имени Боб Огден, который работал в Министерстве. Гарри и Дамблдор наблюдали, как он отправился в дом Мраксов и встретился с единственными оставшимися потомками Салазара Слизерина.
— Это была семья Волан-де-Морта? — спросил Гарри после того, как они вышли из Омута.
— Да.
Следующее воспоминание также произошло в доме Мраксов, но уже с точки зрения Морфина, дяди Волан-де-Морта. Он наблюдал, как двое мужчин разговаривали на парселтанге, обсуждая одержимость его матери магглом, который стал его отцом. Он заметил недовольство Тома Риддла состоянием родословной Слизерина и блеск, появившийся в его глазах, когда он увидел кольцо на пальце Морфина.
— О чем говорит тебе это воспоминание? — спросил Дамблдор.
— Волан-де-Морта ненавидел своих родственников-магглов — даже презирал их, — и Морфин разочаровал его.
— Очень проницательно, — согласился Дамблдор. — Он убил своего отца-маггла, бабушку и дедушку и забрал кольцо, которым Морфин так дорожил, в тот самый день.
— Он использовал кольцо, сэр? — спросил Гарри. — В качестве крестража?
— Да, я так думаю.
— Что случилось с Морфином?
— Его обвинили в убийствах Риддлов, и он умер в Азкабане.