— Я знаю, — сказала она, снова обнимая его.
— Ожерелье, которое ты носишь, — начал Гарри, — это ее, не так ли? Твоей бабушки?
Она с нежностью улыбнулась: — И моя палочка. Я тренировалась с ней, когда была моложе, и она выбрала меня после ее смерти.
Следующее мгновение прошло в комфортной тишине, прежде чем Дафна заговорила снова.
— Хорошо, Поттер, — сказала она. — Твоя очередь.
Гарри продолжил рассказывать ей о своей жизни с Дурслями и о том, с каким безразличием к нему относились.
— Я пытался произвести на них впечатление, заставить их гордиться, — сказал он, — но сколько бы я ни работал и чего бы ни добился, у меня ничего не получалось.
— Я хотел их любви так долго — почти всю свою жизнь, правда — но к тому времени, когда их убили, они ничего для меня не значили.
— Я пытался заставить себя переживать о том, что с ними случилось, заставить себя сожалеть об этом, но я не мог. Я просто не чувствовал… ничего.
Дафна подняла руку и приложила палец к его губам, заставив его замолчать.
— Они никогда не заслуживали тебя, Гарри. По правде говоря, ты не должен был чувствовать никакой настоящей печали из-за того, что с ними случилось; они не были для тебя семьей. Смерть всегда трагична, но совершенно понятно, что то, что случилось с твоими родственниками, не задело тебя сильнее, чем смерть любого другого незнакомца. — Ее голос был мягким, и Гарри нашел его невероятно успокаивающим. — Ты отомстишь за них вместе со всеми остальными, кого убил Волан-де-Морт.
— Это будет второстепенно. Они даже не придут мне на ум, когда я буду сражаться с Волан-де-Мортом.
Наступила долгая пауза, слова Гарри повисли в воздухе.
— Я хочу быть там, — сказала Дафна, — Когда ты будешь сражаться с Волан-де-Мортом.
Он молчал лишь мгновение, а затем кивнул. — Тебе придется пройти обучение.
Она прищурила бровь, но ничего не сказала.
— Ты и так хороша — одна из лучших в школе, — сказал он, — Но если ты собираешься сражаться с Волан-де-Мортом и лучшими из его Пожирателей смерти, ты должна быть лучше.
Дафна вздохнула: — Ты должен тренировать и Гермиону.
После этого они некоторое время молчали, каждый из них находил утешение в присутствии другого.
Война станет намного хуже, знал Гарри, но он с радостью боролся бы с ней ради таких моментов, как этот.
***
Его туфли из лакированной кожи ударяли по каменному полу длинными, уверенными шагами, его шаги эхом разносились по безмолвному подземелью.
Драко Малфой пробирался по коридору, направляясь к кабинету мастера зелий.
Он трижды резко постучал в дверь, прежде чем Снейп открыл ее.
— Что привело тебя в мой кабинет в такой час, Драко?
— Это по поводу моего задания, сэр.
Глаза Снейпа расширились, почти незаметно, и Драко, казалось, не заметил этого. — Что ты узнал?
— Я наблюдал за Поттером с тех пор, как мы вернулись в Хогвартс. Он, — Малфой помрачнел. — Он очень хорош.
— Я потратил последние четыре года, чтобы заслужить доверие Поттера, — прервал его Снейп. — И я знаю, что он очень способный. Я искренне надеюсь, что ты узнал о чем-то большем, чем его умение обращаться с палочкой.
Малфой нервно сглотнул, но кивнул. — Лучший способ навредить Поттеру — это навредить Гринграсс.
***
У Гарри отвисла челюсть, когда он взглянул на первую страницу «Ежедневного пророка».
Сохранить нацию
Рита Скитер
Стремясь обеспечить будущее волшебной Британии, министр Фадж провел масштабные реформы. В объявлении для прессы, сделанном сегодня утром, Фадж объявил, что Визенгамот, который долгое время был ведущим законодательным и судебным органом нашей страны, был распущен Двенадцатым министерским указом.
Визенгамот существовал с момента основания нашей нации и большую часть этого времени действовал совершенно безнаказанно. Только после общественного резонанса 1712 года организация уступила часть своих полномочий Министерству магии.
У Визенгамота долгая и гордая история, которая, к сожалению, была опорочена в последнее время. Министр Фадж предположил, что группа попала под влияние Дэниела Турпина, печально известного предателя, который уже был судим и казнен за свои преступления. Министр привел убедительные доводы, и этот репортер может сказать, что опасное влияние идеологии Турпина привело к необходимости расформирования органа.
Но падение Визенгамота — не единственное изменение, введенное нашим министром для обеспечения дальнейшего доминирования Британии в мире волшебников. Начиная с сегодняшнего вечера, для всех гражданских лиц будет введен комендантский час. Причиной введения новых строгих мер министр назвал необходимость поимки Сириуса Блэка, заключенного, который ускользает от властей с момента своего побега из тюрьмы Азкабан более двух лет назад.
Эти изменения, вероятно, создадут временные неудобства, но будьте уверены, что они необходимы. Мы, жители волшебной Британии, можем только надеяться, что Корнелиус Фадж всегда будет защищать наши интересы. Его неустанные усилия по сохранению нашей нации должны вдохновлять всех нас.
***
Люциус Малфой прошел через толпу суетливо выглядящих людей на Косой Аллее, спокойно наблюдая за ними, пока проходил мимо. Их глаза были устремлены вниз, не желая смотреть на других, поскольку они двигались в быстром темпе, стремясь поскорее закончить свои дела и попасть домой. Новые постановления Министерства усложнили жизнь всем, но никто не мог выступить против них, опасаясь, что его сочтут предателем.
Попытка Фаджа подавить свой народ идеально вписывалась в планы Волан-де-Морта.
Люциус удлинил шаг и вскоре уже смотрел на внушительное строение Гринготтса. Он быстро поднялся по ступеням, его темный плащ развевался позади него. На вершине ступеней, самой высокой точке Аллеи, он повернулся лицом к толпе.
— Сонорус, — произнес он, направив свою палочку на горло.
— Мои собратья британцы, — произнес он, и его властный голос разнесся по всей Аллее. Люди, которые всего несколько мгновений назад быстро двигались, остановились и подняли головы, чтобы посмотреть на Люциуса.
— Мы — угнетенный народ, — сказал он, его платиновые волосы развевались на ветру. Толпа начала медленное шествие к ступеням Гринготтса.
— Корнелиусу Фаджу дали почти неограниченную власть, и он упивается ею! — Люциус посмотрел вниз на толпу людей, собравшихся под ним, и понял, что они у него есть.
— Он грубо злоупотребляет своим положением, отказывая нам в свободах и правах, гарантированных нам как гражданам этой страны! — Толпа уже стояла позади него, обсуждая между собой его слова.
— Я должен быть краток, так как будьте уверены, что войска Фаджа будут здесь в ближайшее время. — Люди переглянулись, их выражения лиц были нервными, но никто не двигался, а их разговоры становились все громче. — Но я обещаю вам, что выход есть!
— Что мы можем сделать? — крикнул кто-то снизу.
— Мы должны восстать против угнетения Фаджа! — ответил Люциус. — Каждый тиран больше всего боится людей, которыми он правит. Давайте дадим Фаджу повод бояться нас!
Толпа — теперь уже больше похожая на толпу — достигла ажиотажа.
Люциус поднял руки в воздух, управляя ими, словно марионетками.
— Мы собираем армию, как дома, так и за границей, чтобы бороться с незаконным правлением Фаджа. Мы освободим нашу страну, и каждый из вас должен сыграть в этом свою роль!
Люциус сделал паузу, чтобы услышать одобрительный рев.
— Когда наша армия начнет действовать, мы просим вас поднять свои палочки против тех, кто пытается управлять вами!
Он широко улыбнулся в ответ на крики одобрения.
— Наша страна — гордый народ со славной историей. Но болезнь угрожает поглотить ее изнутри, и мы должны бороться, чтобы обеспечить ее выживание!
Он с трудом подавил смех, когда вокруг него сплотилась толпа людей, которые всего несколько месяцев назад не доверяли ему.
В стороне от всех стояла фигура в плаще с багровыми глазами, наблюдавшая за происходящим с острым интересом.