— С этим он был более самонадеянным, — сказал Гарри, остановившись возле большого шкафа, который выглядел так, словно его обожгли кислотой, и бюста старого волшебника. — Он даже не побеспокоился о ловушках.
Гарри посмотрел вниз, у его ног лежала потускневшая диадема.
— Диадема Кандиды Когтевран, — выдохнул Дамблдор. Он достал из своей мантии клык василиска и подошел к ней.
— Возможно, ты захочешь пересмотреть свое решение, ты, старый дряхлый дурак, — шипела диадема. — Ты не хуже меня знаешь, что тебе крайне необходима дополнительная сообразительность.
Дамблдор колебался, тяжело сглатывая.
— Мальчик смотрит на тебя, понимаешь? Хотя ты этого не заслуживаешь, — оно сделало паузу, словно наслаждаясь явным дискомфортом Дамблдора. — Даже если вы скрываете от него правду — правду, которая определила его жизнь, и которую он, как никто другой, заслуживает знать.
Голубые глаза Дамблдора загорелись опасным огнем, который Гарри видел лишь однажды, когда директор спас его из Комнаты на втором курсе. Дамблдор вонзил клык в диадему.
Из нее повалил дым, но крестраж, казалось, смеялся и шипел: — Ты не сможешь его спасти. — Когда дым рассеялся, диадема замолчала. Крестраж был уничтожен.
— Проводи меня в мой кабинет, — сказал Дамблдор. Огонь в его глазах сменился усталым, побежденным взглядом. — Есть кое-что, что мы должны обсудить.
Через несколько минут Гарри сидел напротив Дамблдора за его столом.
— Есть кое-что, что я должен тебе сказать, Гарри, — сказал Дамблдор, выражение его лица было серьезным. — Кое-что, что не может больше ждать.
— Что это, сэр?
— Я всегда старался быть откровенным с тобой, — сказал он. — Но есть кое-что, что я не могу заставить себя обсудить.
Гарри провел руками по волосам, зная, что, что бы ни сказал Дамблдор, это будут плохие новости.
— Существует седьмой крестраж, — сказал он.
Гарри едва не вздохнул с облегчением. Это были плохие новости, в этом не было сомнений, но не настолько плохие, как он ожидал. В конце концов, Дамблдор уже сказал ему, что, по его мнению, Волан-де-Морт создал еще один крестраж.
— Значит, есть еще три, — сказал Гарри, — чаша Пенелопы Пуффендуй, Нагайна и что-то еще. Вы знаете, что может быть последним?
— Да, я уверен, что знаю, — выражение лица директора оставалось страдальческим.
— Ну, и что же это? Вы знаете, где он находится?
Дамблдор сглотнул и перевел взгляд на Гарри. Он был встревожен, увидев слезы в глазах старика. — Седьмой крестраж — это ты.
Глаза Гарри расширились, но он молчал, переваривая только что услышанное.
— Он планировал сделать свой последний крестраж после того, как убьет тебя, — сказал Дамблдор. — Я надеялся, что ему не удалось создать крестраж, когда он не смог убить тебя.
— Это… это невозможно. Я не могу быть крестражем, — голос Гарри был мягким, поскольку он пытался сохранить самообладание.
— Я бы хотел согласиться с тобой. Я правда… — Голос Дамблдора прервался.
— Но… Я… Этого не может быть…
— Гарри, — голос Дамблдора был нехарактерно мягким. — Это причина, по которой ты так связан с его магией, почему ты можешь чувствовать другие его крестражи. Такая связь… неестественна.
— Когда? — потребовал Гарри, восстанавливая голос. — Когда вы это узнали?
Дамблдор опустил глаза на свои ноги, не в силах больше выдерживать взгляд Гарри. — Впервые я понял, что что-то не так, когда ты почувствовал эмоции Волан-де-Морта на кладбище.
— Более двух лет назад? — спросил Гарри, его голос повышался с каждым слогом. — Вы скрывали это от меня более двух чертовых лет!
— Пожалуйста, пойми, — сказал Дамблдор, в его голосе прозвучала нотка мольбы, которую Гарри никогда раньше не слышал, — Я не хотел обременять тебя этим знанием.
Гарри сглотнул, борясь со слезами, и встал.
— Ты пройдешь через это, — сказал Дамблдор.
— Как?
— Когда придет время, ты будешь знать, что делать.
— Сейчас вряд ли время для загадочных слов, — сказал Гарри. Он повернулся и выбежал из кабинета.
***
Дафна нашла его через несколько часов, сидящим на камне у Черного озера, над которым висела полная луна. Она забеспокоилась, когда он не вернулся на Площадь Гриммо, и, переместившись камином в Хогвартс, поговорила с Дамблдором.
— Мы справимся с этим, Гарри, — сказала она, взяв его голову в свои руки и прижав его к своей груди. — Вместе.
Они просидели так некоторое время — он не был уверен, сколько именно, — не разговаривая. Слова были не нужны.
Он не мог не утешиться ее уверенностью. Возможно, с ее помощью он действительно сможет это пережить.
***
Полет Дементоров
Рита Скитер
Многие из нас крепко спали, зная, что Дементоры охраняют самых страшных преступников, но теперь мы больше не сможем утешаться этим фактом. Вчера поздно вечером Дементоры покинули островную тюрьму Азкабан, поцеловав по пути вглубь острова многих заключенных.
Причина их ухода из крепости неизвестна, как и их преданность. Во время побега дементоры поцеловали нескольких политических заключенных, в том числе Амелию Боунс и Ксенофилиуса Лавгуда.
Люциус Малфой, который, как вы помните, недавно был признан законным лидером Волшебной Британии, выразил свои соболезнования семьям Боунс и Лавгуд. — Это не более чем отвратительный и трусливый поступок Корнелиуса Фаджа — попытка устранить своих врагов и закрепить свое правление.
Корнелиус Фадж отказался от интервью.
***
Дамблдор метнулся влево, едва увернувшись от костедробительного проклятья, направленного в его руку.
Он посмотрел через дуэльную платформу на своего противника. Они с Гарри оба были в крови и синяках, ведь дуэль в Выручай-комнате длилась почти полчаса.
Возможно, он был мстителен в выборе проклятия, но Гарри не был в хороших отношениях с директором после его признания о седьмом крестраже.
Они с директором регулярно дуэлировались с самого начала обучения, и в нескольких случаях он даже был близок к победе. Некоторые говорили, что Дамблдор пережил свой расцвет, но он по-прежнему был лучшим волшебником в мире. Гарри рано понял, что если он хочет иметь хоть какие-то шансы против своего директора, ему нужно затянуть бой и утомить пожилого человека.
Он бросил в Дамблдора тихое режущее проклятие, достаточно мощное, чтобы рассечь кость, но не оторвать вторую руку.
Щит Дамблдора поглотил большую часть проклятия, но еще больше крови вытекло из его туловища, когда оно прорвалось сквозь его защиту.
Директор открыл ответный огонь, из его палочки вырвался луч фиолетового света. Свет брызнул на щит Гарри, который мерцал, но оставался неподвижным.
Гарри понял, что Дамблдор ослаб, и влил больше силы в следующую серию заклинаний.
— Редукто, Ступефай, Экспеллиармус! — Дамблдор снова защитился, но это было бесполезно. Редукто был лишь частично поглощен его щитом и отправил его в полет назад через комнату, где он получил удар в грудь. Гарри вырвал его палочку из воздуха.
Гарри взмахнул палочкой еще раз, пробуждая директора.
Дамблдор неуверенно поднялся на ноги, но улыбался шире, чем Гарри когда-либо помнил, чтобы видел его.
— Браво! — сказал Дамблдор. — Вернись в мой кабинет. Есть кое-что, что я должен тебе передать.
Дамблдор быстро вышел из комнаты, даже не остановившись, чтобы забрать у Гарри свою палочку. Бузинная палочка, вспомнил он.
***
— Сэр, ваша палочка, — сказал Гарри, сидя напротив Дамблдора за его столом. Он попытался протянуть директору свою палочку, но Дамблдор махнул рукой и заговорил.
— Я должен рассказать тебе одну историю, Гарри. — И Дамблдор начал рассказывать историю, которую Гарри никогда раньше не слышал — историю о трех братьях.
— Это детская сказка, — сказал Гарри, когда Дамблдор закончил.
— Но, как и большинство сказок, она имеет под собой некоторую основу. Если ты помнишь, Тайная комната считалась не более чем легендой.
Гарри кивнул, соглашаясь с этим.
— В этой истории говорится о трех предметах, — сказал Дамблдор. — Бузинная палочка, которая сейчас находится в твоей правой руке, мантия-невидимка, которая также находится в твоем распоряжении, и Воскрешающий камень.