— Я собираюсь убить их. — Его голос показался друзьям далеким, как будто он не стоял прямо между ними.
Воспоминания о битве пронеслись в его голове. Объективно он знал, что хорошо справился с боем, но он мог сосредоточиться только на двух вещах: на пустом взгляде своего крестного отца и на звуке, с которым череп Дамблдора разбился о пол замка, прежде чем Волан-де-Морт испепелил его труп.
Он вспомнил трех мужчин, стоявших напротив директора школы, когда тот упал. Волан-де-Морт, Малфой и Северус Снейп.
— Дамблдор доверял ему. — Его голос звучал странно отстраненно, как будто он еще не смирился с предательством. — Я доверял ему.
Он смутно осознавал, что перед ним стоит Минерва МакГонагалл, по щекам этой обычно стоической женщины текут слезы, и машет ему рукой.
Дафна обхватила его тонкой рукой за талию и подтолкнула его к старшей женщине. Гарри пошел вместе с ней, хотя его движения были механическими, как будто он просто выполнял какие-то действия.
— Мистер Поттер. — Голос МакГонагалл был мягким и напряженным. Очевидно, падение Хогвартса было трудно принять пожилой женщине, чья жизнь вращалась вокруг замка.
— Профессор. — Он посмотрел на нее, но не смог встретить ее взгляд.
Дафна крепче прижала его к себе, понимая, что, несмотря на то, сколько эмоций испытывает Гарри, он чувствует немалый стыд, стыд за то, что не смог защитить свой дом, спасти своего наставника и крестного отца.
— Большинство студентов прибыли сюда благополучно, — сказала МакГонагалл, вытирая слезу с глаза. — Только одна группа Слизерина не может быть учтена.
— Малфой? — спросил Гарри.
Профессор кивнула, прежде чем продолжить. — Министерство Бельгии предоставило нам статус беженцев, но они хотят сохранить официальный нейтралитет.
— Значит, мы можем остаться здесь, но они не будут помогать нам бороться с Волан-де-Мортом.
— Это верно.
— В конце концов, он придет сюда, — сказал Гарри, его интонация была странно бесстрастной. — Он не позволит им быть нейтральными.
— Вы, конечно, правы, но они боятся коллективной силы Британии и Франции.
— Волан-де-Морт станет только могущественнее, если никто не будет ему противостоять.
— Опять же, мистер Поттер, вы правы, но большинство этих людей откажутся в это верить, пока не увидят это своими глазами. — МакГонагалл вздохнула, покачав головой. — А Орден не в том состоянии, чтобы вести войну.
— Скольких мы потеряли?
— Больше половины, — сказала она. — Кингсли, Римус и я будем руководить выжившими, как только сможем, с вашей помощью.
— Значит, Кингсли и Ремус выжили?
— Да, Гарри, мы выжили. — Гарри повернулся и увидел приближающегося к нему Римуса. Последний Мародер не плакал, но Гарри показалось, что мужчина выглядит оцепеневшим.
Гарри отошел от МакГонагалл, и мужчины обнялись.
— Он так гордился тобой, Гарри, — сказал Римус. — Он бы хотел, чтобы ты это знал.
— Спасибо, Римус, — сказал Гарри, пытаясь сдержать слезы.
— Твой отец чрезвычайно гордился бы тобой — и Лили тоже. И я горжусь.
— Ты был им хорошим другом, Римус. Для них обоих.
Гарри, наконец, встретился с глазами Римуса и сумел слабо улыбнуться. Через секунду они разорвали объятия, и Римус ушел, ничего больше не сказав. В дальнейших словах не было необходимости, да и произнесенные слова показались бы неуместными.
— Мистер Поттер, — позвала его МакГонагалл. — Для нас приготовлены комнаты. Прошу вас следовать за аврором Тонкс.
Гарри кивнул и встал в очередь за молодым аврором, Дафна и Гермиона последовали за ним. Тонкс повела троицу по мощеной улице через узкий переулок к простому на вид деревянному зданию. Они последовали за ней по коридору в три комнаты.
— Гарри, я… — Тонкс потеряла дар речи. Они никогда не были особенно близки, но она чувствовала непреодолимое желание что-то сказать. — Мне жаль.
Она ушла, не получив ответа.
Гарри переступил через порог в невзрачную комнату, вполне подходящую для беженца, потерявшего почти все в течение часа. В коридоре Дафна и Гермиона обменялись взглядами, после чего Гермиона прошла в свою комнату, оставив Дафну следовать за Гарри в его комнату.
— Я здесь для тебя, Гарри, — сказала она. — Всегда.
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его лицо на мгновение просветлело. Гарри запустил руку в свою мантию и достал Дары Смерти. Кроме Даров и волшебной палочки, у него не было ничего, кроме одежды на спине. Он никогда не был богат, но привык к скромному достатку. Было довольно неприятно остаться ни с чем. Он положил Дары в ящик прикроватной тумбочки и наложил на них ряд защитных чар своей первой палочкой, которую затем положил под подушку.
Гарри рухнул на кровать, и Дафна опустилась рядом с ним. Они стояли лицом друг к другу, и Дафна нежно положила руки ему на щеки.
— Я серьезно, Гарри, я всегда буду рядом с тобой. Я… — Ее голос стал невероятно мягким. — Я люблю тебя.
Гарри немедленно ответил словами, которые, как он сомневался, когда-либо полностью понимал до встречи с Дафной. — Я тоже тебя люблю.
Это было то, чего он хотел всю свою жизнь — быть любимым, и, возможно, все сложится к лучшему. Он победит Волан-де-Морта. Он отомстит за своих родителей, Сириуса, Дамблдора и всех остальных, кто погиб из-за его войны. А потом, когда все закончится, он и Дафна начнут жить вместе. Улыбнувшись уголками рта, Гарри закрыл глаза. Это был долгий день.
***
Северус Снейп упал на колени, заставляя себя не сглотнуть. Он всегда боялся оставаться наедине с Волан-де-Мортом, а после нападения Волан-де-Морта на Азкабан ему приходилось оказываться в таком положении чаще, чем когда-либо.
Хотя ущерб, нанесенный замку, не был устранен, эльфы тщательно очистили его. Тела были убраны, члены Ордена сожжены, а Пожиратели смерти и авроры похоронены на территории замка, но запах оставался. Это напоминание всегда было труднее всего стереть. Снейп подумал, нравится ли Волан-де-Морту этот запах — постоянное напоминание о битве, подтвердившей его силу.
— Вставай, Северус. — Он не выглядел совсем недовольным. — Твое выступление прошлой ночью было приемлемым — гораздо лучше, чем у большинства.
— Я живу, чтобы служить, мой Лорд.
— Да, — сказал Волан-де-Морт, — Ты служишь.
— И что же мне прикажет делать мой Хозяин?
— Твое задание… довольно необычно, хотя для человека твоего мастерства не должно быть ничего сложного. — Волан-де-Морт пристально посмотрел на Снейпа. — Ты знаком с основателями Хогвартса?
— Да, — сказал он.
— Тогда ты, конечно, знаешь о редкости их владений?
— Насколько я понимаю, их осталось очень мало, — сказал он.
— Действительно, очень мало. Но так получилось, что во время своих путешествий я встретил множество таких предметов. Почти все, на самом деле.
Из своей мантии он достал чашу Пенелопы Пуффендуй, которая сверкала в лучах восходящего солнца.
— Вы узнаете ее?
— Чаша Пуффендуя. — Снейп сдержал выражение лица, надеясь, что Волан-де-Морт не заметит, как он был взволнован, увидев золотой кубок.
— Он был во владении Беллы. — Его голос понизился, а глаза сузились, когда он вспомнил о смерти своей самой верной слуги. — После того, как Антонин не справился сегодня, честь хранить этот предмет выпала тебе.
Снейп кивнул один раз. — Да, мой Лорд.
— Этот кубок гораздо ценнее, чем ты можешь себе представить. Защити его своей жизнью, если потребуется.
Волан-де-Морт прервал зрительный контакт, и Снейп услышал торопливые шаги, приближающиеся сзади него.
— Мой Лорд, — раздался голос, в котором Снейп безошибочно уловил французский акцент. — У меня хорошие новости.
***
Гарри обнаружил, что его руки защитно обхватили маленькое тело Дафны, когда он проснулся от звука прошептанного заклинания.
— Ступефай!
Он повернул голову и успел увидеть бледно-голубые мантии французского корпуса авроров, прежде чем его охватил красный свет.
***
Прежде чем осознать что-либо еще, Гарри заметил твердость пола. Он положил руки на камень и неуверенно поднялся на ноги. Комната — камера, понял он, — освещалась единственной свечой, горевшей над его головой. Она была тесной, с внушительными каменными стенами и тяжелой железной дверью.