Константин Алексеевич Коровин
«То было давно… там… в России…»
К. А. Коровин в зарубежье
(1922–1939)
«Вы устали от революции, я понимаю. Вам следует уехать за границу. Конечно, мы не можем предоставить вам для этого средства» — так Константин Алексеевич Коровин не без иронии описывает обстоятельства, при которых совершился его судьбоносный отъезд из России.
Эту короткую сцену между Коровиным и А. В. Луначарским изображает сам художник в книге «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь», в главе под названием «Отъезд»[1]. Судя по источникам того времени, Коровин довольно точно описывает, как и почему его выпустили, или выпроводили, из России. Позже советские исследователи выдвинут совсем иные причины отъезда Коровина с семьей. Официально считалось, что художник выехал, во-первых, только на время, а во-вторых, он якобы хотел, чтобы его больная туберкулезом жена и сын-инвалид смогли поправить за границей свое здоровье.
На самом же деле одним из стимулов, подтолкнувших Коровина к отъезду, послужил отъезд за границу его друга Федора Шаляпина. Однако основная, еще более глубокая причина кроется в отрицательном отношении Коровина к революции и к тому, что она принесла. Это неприятие революции он как нельзя лучше изобразил в последней части автобиографии «Моя жизнь» — «Воспоминания 1917 г.»[2].
До революции Константин Коровин снискал в России заслуженную славу как признанный мастер живописи, работающий в разных жанрах, как выдающийся сценограф и замечательный мастер прикладного искусства. Его живопись многократно представлялась на лучших выставках в России и за рубежом и неизменно получала высокую оценку.
Он достиг высочайшего государственного назначения — с 1910 года был главным художником Императорских театров. Начав в двадцать четыре года карьеру в качестве художника-декоратора в Частной опере Саввы Мамонтова (с 1885 г.), почти сразу после окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества (1884), Коровин стал реформатором русского оперного и балетного искусства. Созданные им театральные декорации и костюмы для исполнителей были совершенно не похожи на те, которые публика видела до сих пор. Зрители были в восторге, критика не оставляла его в покое — то хвалила коровинские постановки, то яростно нападала на художника, называя его вошедшим тогда в обиход модным словом «декадент». Всего для оперы Мамонтова и Императорских театров Коровиным было оформлено 64 балета и 84 оперы.
Будучи личностью разнообразных интересов и дарований, Коровин вместе с К. А. Станиславским, А. П. Чеховым, И. И. Левитаном и другими деятелями культуры основал (1898) Литературно-художественный кружок, призванный «способствовать развитию литературы и изящных искусств»[3].
Художник много путешествовал. Яркие наблюдения, полученные им во время поездок по России, воплотились в серии декоративных панно, созданных для павильона Крайнего Севера на Нижегородской выставке (1896) и для Международной выставки в Париже (1899–1900). Для этой выставки он сконструировал павильон кустарной промышленности и представил тридцать своих панно. Сюжеты — Сибирь, Крайний Север и Средняя Азия[4]. Французы наградили К. А. Коровина орденом Почетного легиона, он был удостоен также двух золотых и нескольких серебряных медалей[5].
С 1901 года, по предложению В. А. Серова, Коровин возглавил жанрово-портретный класс Московского училища живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), где учился сам. Среди его учеников — Н. Сапунов, С. Судейкин, М. Сарьян, С. Герасимов, П. Кузнецов, К. Петров-Водкин и др. В 1905 году, по представлению В. Д. Поленова и В. М. Васнецова, его избирают академиком.
Революция 1917 года и разруха, которую она с собой принесла, в том числе и в сферу художественной жизни, оставили Коровина «не у дел». И хотя при новой власти видимость активной деятельности еще сохраняется (он входит в Особое совещание по делам искусств, в президиум Совета организаций художников Москвы и Коллегию художников театра, продолжает участвовать в московских и петроградских выставках, преподает), реорганизация театрального дела и художественных училищ вызывает у него резкое неприятие. И дома тоже не было покоя. Толпы революционных мародеров врывались в любое время суток в квартиру, где он жил, и обчищали ее; оставшиеся вещи приходилось менять на продукты, не на что было покупать краски и холсты, а местные власти к тому же постоянно грозили уплотнением.
3
См.: Художники Русского Зарубежья (1917–1939): Биографический словарь / Сост. О. Л. Лейкинд, К. В. Махров, Д. Я. Северюхин. СПб., 1999. С. 344–345. (Далее — «Художники Русского Зарубежья».)
4
Позже, уже в эмиграции, Коровин напишет несколько замечательных очерков о своих поездках. Все они вошли в настоящее издание.