Очевидное легкомыслие в словах цветка поразило Санса ужасом и вывело из ступора. Он подтянулся вверх, насколько позволяли связывающие его лозы, и посмотрел на цветок, который сейчас опустился к земле, ближе к гифтроту.
— Т-ты тот… кто совершил столь мерзкий акт… ты н-не можешь осуждать… брата часового…
— Ой, умоляю. Как будто провалы его брата не хуже.
Санс сжал руки в кулаки и внезапно ощутил, как что-то перекатилось в кармане. И тут все резко вернулось — план, у него ведь был план, и сейчас единственный шанс…
— Он бы не совершил ничего н-неверного, если бы не т-ты…
— Да, да, может быть, я был немного груб. Ну, и что, по-твоему, мне сейчас с этим сделать?
Наконец, Санс смог вернуть свой голос и, вытащив что-то из кармана, сосредоточился на определенном месте на земле.
— Отправиться в ад, — выплюнул он.
Цветок качнул головой назад и с недоумением посмотрел на него.
— И пока ты там… — в мгновение ока он пропал из пут цветка и, появившись прямо перед ним, сдернул колпачок и ударил, — подумай о том, что ты натворил, у тебя на это будет предостаточно времени.
***
— К-Капитан! Андайн! Я их слышу.
— Хннннн?.. — простонала Андайн, поднимая голову и пытаясь добиться, чтобы окружение не расплывалось перед глазами. Если бы у нее были оба глаза, скорее всего, сейчас для нее все двоилось бы. Боже, какой сегодня день? Она чувствовала себя так, будто лечила часами, но не успела даже толком закончить с грудной клеткой. Как врачам это удается? — Что?
— П-псы! — крикнул Папирус. — Они близко!
— О… О! — она выпрямилась, и в позвоночнике что-то хрустнуло — вау, как же это было кстати — и, само собой, она тут же услышала лай и вой, доносящиеся с двух разных направлений и быстро приближающиеся. — Ты прав! Отличная работа, Папс!
— Э-эм… — вздрогнув, он поерзал у нее на коленях — чрезвычайно неприятное движение из-за того, что кости потерлись об ее одежду — и позволил себе без сил упасть на ее грудь и живот.
— Что такое? — спросила она, с недоумением глядя на скелета, а потом моргнула.
Ах, да. Он, вроде как, немного не одет, мда?
— Пфф. Иди сюда, — подобрав полы своего пальто, она снова укутала его. Убедившись, что он должным образом укрыт — как ее пальто, так и толстовкой Санса — она обняла его руками. — Я бы одолжила тебе свои штаны, но моя чешуя, типа, замерзнуть может.
Она заставила себя посмеяться, но понимала, что он очень, очень не хотел быть увиденным так. И причину она тоже понимала, хотя ей была противна сама только мысль об этом. То, каким они нашли его, одежда, разбросанная повсюду, и то, как Санс прикрыл нижнюю половину его тела…
Мысль, что какой-то больной урод оказался не только достаточно жестоким, но и достаточно мерзким, чтобы сделать что-то подобное — и не просто с кем-то, а с Папирусом, с самым милым растяпой-скелетом, которого она когда-либо встречала…
Звезды, ей хотелось вонзить копье в лицо той мрази.
— Капитан Андайн! — позвала Догаресса, а следом за ней гавкнул Малый Пес.
— Капитан! — голос Догами почти перекрыл протяжный вой Большого Пса.
Просунув одну руку под колени Папируса (стараясь при этом не дать упасть толстовке Санса) и обхватив второй скелета за плечи, Андайн поднялась, наконец-то распрямив усталые ноги.
— Мы здесь!
Папирус еще сильнее задрожал, сжался и спрятал лицо в пальто, как будто ему было стыдно. Ужасное зрелище, особенно учитывая, что скелет крайне редко чего-то стыдился.
Наконец, собаки вышли к ним и беспокойно обнюхали поляну. За этим последовала серия громких чиханий Большого Пса, который попятился, зажав хвост между ног. Папирус дернулся от этих звуков.
Должно быть, Андайн пробормотала ему тихие слова поддержки, но бедный парень так смущался, что не слышал ее, тогда она просто покрепче прижала его к груди.
— Все в порядке, Большой Пес, — сказала она, окинув взглядом скулящего стража. — Ты можешь отойти подальше от запаха, если тебе нужно. Мы уже нашли Папируса.
Догами оторвался от осмотра местности и с энтузиазмом повернулся к Андайн.
— Папирус невредим?
Лицевые плавники Андайн дернулись, и она опустила взгляд на скелета в своих руках.
— Теперь он с нами.
Снова подняв глаза, она заметила Малого Пса, обнюхивающего клочки разорванной одежды. Уши стражника поникли, и, скуля, он поднял обрывки.
Возможно, псы и не выглядели грозно, но они не без причины состояли в страже. Малый Пес посмотрел на лоскуты в своих руках, на Папируса, потом на Большого Пса, который стоял в отдалении, тихо скуля, что не имело совершенно ничего общего с его сопливым носом. Тем временем Догами подошел ближе и взглянул на Папируса.
— Как ты себя чувствуешь, часовой? — спросил он.
Папирус поежился в ее объятиях.
— Вел… иколе… — начал он, а потом сглотнул. — М-мне уже лучше.
Звезды, от того, как он говорил, ей хотелось кинуть кого-нибудь через плечо.
— Пахнет цветами, — позвала Догаресса, привлекая к себе всеобщее внимание. Она указывала на запад, в том направлении, куда ушли гифтрот и Санс. — В той стороне!
— Ладно, парни, — сказала Андайн, поудобнее перехватывая Папируса. — У Санса, вроде, был какой-то план, так что он ушел вперед. Мы пойдем за этим цветком и найдем его. — Скелет напрягся в ее руках, поэтому она добавила: — Но не нападайте на него, всем ясно?
Собаки в замешательстве переглянулись, но никто не осмелился усомниться в приказе Капитана.
— Так точно!
Внезапно ей в голову пришла одна мысль, и она развернулась к Догам.
— Но сперва… Догами? — Пес посмотрел на нее. — Дай мне свой плащ.
Пес без колебаний снял плащ, под которым оказались кожаные доспехи. В сочетании с его мехом они не дадут ему замерзнуть. Так как руки Андайн были заняты, он накинул плащ ей на плечо.
Убедившись, что плащ не соскользнет, она бросилась прочь с поляны, подальше от взглядов псов. Андайн поставила скелета на ноги, все еще придерживая за плечи, и расстегнула полы пальто. Скелету едва хватало сил, чтобы прижимать к себе толстовку Санса, его ноги дрожали, и она слышала напряженный стон, вырвавшийся из его горла, поэтому Андайн постаралась все сделать быстро.
— Вот, Папирус, — прошептала она, накидывая плащ Догами ему на плечи. Он был немного короток и доходил только до коленей, но все равно неплохо справился с поставленной задачей.
Она заметила облегчение, промелькнувшее в глазницах скелета, и ощутила, что ее собственная душа немного потеплела от этого.
— Сп-спасибо, Андайн, — прошептал он, и она, улыбнувшись, снова подхватила его на руки.
Вернувшись на поляну, она свистнула Большого Пса, который немного неуверенно подошел к ним.
— Ладно, здоровяк, мне нужно, чтобы ты остался и присмотрел за Папирусом…
— Нет! — крикнул Папирус, слабо напрягшись в объятиях Андайн. — Н-нет, м-мне нужно… у-увидеть Санса, и-и…
— Мы не можем взять тебя с собой, Папс! — ответила Андайн. — Что если эта штука попытается снова навредить тебе?
Малый Пес что-то тявкнул, а Большой фыркнул в знак согласия.
— Оно может вернуться сюда, — перевела Догаресса. — Папирусу будет безопаснее со всеми нами, а не только с одним.
Андайн стиснула зубы.
— Угх, не подумала об этом… — она перевела взгляд на Папируса. — Ты уверен?
К ее удивлению, Папирус отвернулся.
— Н-нет. Но… я должен… у-убедиться, что С-Санс…
Она не могла винить его, надеялась только, что не пожалеет об этом позже.
— Ладно. Держись крепче! — она обвела взглядом остальных стражей. —
Выдвигаемся!
Этим Андайн подхлестнула псов, и они бросились вперед по следам гифтрота на запах цветов. Папирус вцепился в ее пальто со всей силой, что в нем оставалась, и плотно зажмурился. Андайн бросила на него быстрый взгляд, а потом сосредоточилась на том, чтобы выбирать дорогу.