Возможно, идея была так себе, учитывая отекшую щеку; но мудрость и Малфой редко ходили рука об руку. Он был волшебником страстей и просто не мог устоять перед некоторыми вещами. Одной из них было задирать всяких Уизли — это шло в списке сразу за возмущением гостей матери и пинанием домовым эльфам. Он был всего лишь человеком. Так что несмотря на то, что челюсть у него все еще болела, а мышцы продолжали сами по себе дергаться после нагрузки, пришедшейся на измученные сухожилия, он усмехнулся (вернее, попытался) — у него в голове заплясали сладкие мысли о мести.
Так что он, злобно улыбаясь (насколько это было возможно — он подозревал, что улыбка была кривая, хотя свежевылеченные мышцы дрожали от напряжения) Драко Малфой широким и грозным шагом направился в Большой зал.
***
Гарри тем временем пытался игнорировать всех вокруг. Гриффиндор всегда был очень тесной семьей, что он не без причины ценил, но сейчас ему хотелось, чтобы тесноты и «близости» было поменьше.
— Хочу секса! — пронзительно сказала Лаванда Парвати.
— Я тоже! — с энтузиазмом ответила Парвати.
Обе похихикали.
— Парень должен быть сильным и красивым! — пискнула Парвати.
— Хорошо бы знаменитым, — согласилась Лаванда.
— Он должен быть милым.
— Да, милым.
— И рыцарственным.
— И неутомимым.
— В сексе.
Они вздохнули и снова захихикали.
Гарри был близок к тому, чтобы вырезать себе сердце столовой ложкой — в основном потому, этот разговор, раздражавший даже в первый раз, уже двадцать минут с небольшими вариациями повторялся снова и снова. Гарри очень хотел (как не хотел еще ничего в жизни), чтобы подростки не были настолько зациклены на сексе. Добрая половина «разговоров», которые раздавались вокруг, крутилась вокруг этого вопроса, щедро пересыпанная страхами о родителях, оценках и положении в обществе. К примеру, диалог между Парвати и Лавандой наконец ушел от начальной универсальной темы:
— Я приобрела предмет, — сказала Парвати, — это знак моего высокого социального статуса. Восхищайся им.
Лаванда услужливо заворковала над новым блестящим браслетом на смуглой руке Парвати.
— Поттер.
Гарри удивленно оглянулся и сказал первое, что пришло на ум:
— Малфой, слава Богу.
Драко, судя по его виду, сбило с толку полное облегчения приветствие Гарри.
— Э?
Гарри покраснел.
— Ты хотя бы имеешь в виду что-то поинтереснее, чем те курицы, — негромко объяснил он.
Драко прислушался к разговору Парвати и Лаванды и скривился.
— Где Уизли и Грейнджер?
— Сказали что-то про библиотеку, — ответил Гарри, — и что скоро вернутся.
— Проклятие. Я хотел их высмеять.
— Прости, но придется тебе подождать, — развеселился Гарри.
Драко вопросительно склонил голову:
— Ты сознаешь, что они, скорее всего, целуются где-то в тайном углу библиотеки? Посреди всех этих сексуальных книг.
— Заткнись, Малфой.
— Что, ревнуешь?
— Да, — сказал Гарри. — До ужаса. Теперь проваливай.
— Бедняжка Поттер, — грустно произнес Малфой. — Никто с ним не говорит с сексуальным подтекстом.
— Я сказал, уходи.
Драко нахмурился.
— А вот и сладкая парочка.
В Большой зал, держась за руки, вошли раскрасневшиеся Рон и Гермиона. Гарри застонал и уронил голову на стол.
— Нет, — страдальчески сказал он. — Ну почему именно сейчас? Не могли еще немного поругаться? Теперь я услышу все. Все!
Рон и Гермиона сели так, что Гарри был посередине. Гермиона сердито посмотрела на Малфоя.
— Что? — строго спросила она.
— Ничего, — ответил он. — Просто размышляю, каково это — по-настоящему кого-то поцеловать.
Гарри закашлялся с полным ртом картофельного пюре.
— Ну, Малфой, — растерялся Рон, — только не жди, что я тебе демонстрацию устрою.
— Ты раньше не целовался, Малфой? — поинтересовалась Гермиона.
— Ну, — медленно ответил тот, — не то чтобы. Панси очень старается, но мне кажется, в этом и беда. — Он в ужасе зажал рот руками. — Поттер!
Гарри тут же встал, злясь на врожденный комплекс спасителя, заставляющий его немедленно бросаться на помощь кому угодно, в том числе всяким бледным гадам, которые хамят его друзьям.
— Расслабься, Малфой, — сказал он, неосознанно протягивая руку, чтобы того поддержать.
Драко отскочил.
— Расслабиться? Расслабиться, идиот?!
Гарри повернулся к друзьям: Рон с озадаченным видом уже начинал вставать с места.
— Нет, нет, сиди! — попросил Гарри. — Давайте без шума, я сам отведу его к мадам Помфри.
Он окинул взглядом гриффиндорский стол: многие уже смотрели на Малфоя.
— Ты уверен? — Гермиона прищурилась. — А вдруг это план, чтобы выманить тебя одного и вытрясти душу?
— Это не план, Грейнджер, — заверил ее Драко. — Я просто в ужасе. Ты что, не поняла? Я проглотил зелье!
Рон и Гермиона обменялись взглядами. Вид у них был очень подозрительный. Темно-голубые глаза Рона стали цвета грозовой тучи.
— Ладно, — медленно произнес Рон, — я хочу поесть, так что Гарри может сам тебя отвести.
— Рон! — воскликнула Гермиона.
— Но, — добавил Рон, — так как я ни капли тебе не доверяю, ты сперва должен будешь ответить на вопрос.
— Охренеть, Уизли, что?
Рон покосился на Гермиону, встал и приблизился к Малфою. Он что-то спросил так тихо, что Гарри не расслышал.
Драко приобрел очень странный лиловый оттенок и прошипел:
— Раз в день. Иногда два. Я с тобой за это рассчитаюсь, Уизли.
Рон, явно довольный собой, сел.
— Кстати, ты вывихнул мне челюсть, — зло добавил Драко.
— Правда? — оживился Рон. — Круто!.. Эм… То есть, это плохо, очень плохо.
— Пошли к мадам Помфри, Поттер, пока это не стало еще унизительнее.
Драко и Малфой пошли к выходу из Большого зала, где их встретил Снейп.
— Здравствуйте, — сказал он. — Твой отец здесь.
Драко побелел как мел.
— Мы обречены, — светским тоном добавил Снейп.
========== 3. Драко в Больничном крыле ==========
Драко помотал головой.
— Прошу прощения?
— Ты не расслышал про «отца» или про «обречены»? — поинтересовался Гарри. Собственный голос показался ему глухим и странным.
— Я сказал, что прибыл твой отец, — с раздражением ответил Снейп. Он явно не привык повторяться. — Вы не поверите, что он мне наговорил, этот омерзительный самовлюбленный скот.
— Думаю, поверю, — сказал Драко. — Может, переместимся куда-нибудь в более подходящее место для…
— Разговора? — предположил Гарри.
— …обморока?
Гарри взял Драко за локоть и пошел за Снейпом. Тот отвел их в пустой класс, который тут же тщательно обвесил защитными чарами.
— Нельзя дать ему узнать про зелье, — начал Снейп.
— Да ладно? — усмехнулся Гарри.
— А также об эффектах зелья.
Драко обменялся с Гарри беспомощным взглядом.
— Наверное, он набрасывает план, — перевел он, — но при этом думает об итоговой цели плана.
— А, — сказал Гарри. — Н-да, я чувствую себя глупо.
Драко фыркнул.
— Профессор, может, вам лучше писать на доске?
Снейп моргнул.
— О, разумеется. Я чувствую себя глупо.
Гарри с Драко снова обменялись взглядами, на этот раз более опасливыми. Они мысленно поклялись ни за что не дать Снейпу узнать, насколько далек был его внутренний монолог от настоящих слов, иначе обоим грозила бы Авада.
Первое предложение Снейпа было достаточно ясным, несмотря на то что почерк у него был тонким, резким и малопонятным, прямо как он сам: «Очевидно, мы должны скрыть эффекты зелья от отца Драко».
Гарри поднял палочку и заставил взлететь еще кусок мела: «Точно, я полностью за… потому что я ему не доверяю. Но Драко-то что? Это всего лишь испорченное…»
Слова Снейпа легли поверх написанных Гарри: «Подумайте хоть на миг о ком-то кроме себя, глупый гриффиндорец! Если у вас есть возможность узнавать хотя бы два раза из трех, что кто-то вам лжет… если вы обладаете настолько надежным доступом к чужим тайнам и мотивам…»