— Юджи ушёл отсюда сам, значит, Сукуна забрал его тело. Всё случилось, пока мы с директором были на тренировке, — говорит Кенто, поправляя очки. — В таком случае, никто не сможет с ним справиться, кроме Годжо и… Хоо.
— Лучше нам быть где-то неподалёку, чтобы, если что, вмешаться, — произносит Панда.
— Тунец, — подтверждает Инумаки.
Фушигуро выглядит задумчивым и напряжённым. По глазам вижу, что он винит себя в исчезновении Юджи.
— Не стоит переживать. Мы вернём Итадори уже к обеду, — с лёгкой усмешкой отвечает Сатору. — Тебе не стоит его пропускать, птичка… — тыкает локтем мне в мои торчащие рёбра, явно намекая на вчерашний вечер и слишком худые бёдра.
Заливаюсь краской. Годжо, дурак, нельзя быть таким несерьёзным, когда дело касается Сукуны.
— Может, останешься здесь? — с волнением произношу я.
Сатору сгребает меня в объятия, костяшками кулака наводя беспорядок на голове.
— Посмотрите на него, он сомневается в моей силе, — смеётся Шестиглазый. — Вот увидишь: это мне придётся тебя защищать.
Никто, кроме Годжо, даже не улыбается. Человек из клана Зенин крутит в руках алебарду, играя желваками. Директор сверлит нас недоверчивым взглядом. Напряжение, густое, как кисель, окутывает всех присутствующих. Меня разрывает между общим настроением и легкомысленной уверенностью Сатору. Глубоко вдыхаю, напоминая себе, что я не умер от рук Рёмена в золотой век проклятой энергии, а единственная ловушка, способная меня сдержать, раскололась на невозможно крошечные части, развеявшись по ветру.
Я всесилен и бессмертен. А значит, Сатору Годжо тоже. Нет ничего, что могло бы помешать нам вернуть Итадори и разделаться с любыми уловками Сукуны. Как только я увижу его — сразу разорву нить, не теряя времени на разговоры.
Почему же сердце так заходится? Надо попросить Годжо записать меня к кардиологу, это уже напоминает какую-то болезнь.
— Я свяжусь с Юутой, Хакари и школой в Киото. Если вы не вернётесь через час — мы вмешаемся, — наконец произносит Масамичи.
Значит, нас всё-таки отпускают одних. Аномалия и дьявол, какие тут могут быть опасения.
Всё будет хорошо.
— Всё будет хорошо, птичка, — вторит моим мыслям Сатору, за руку утягивая меня с собой на крышу Токийской мэрии.
Чувствую, как мы проходим через барьер, подстроенный под нашу с Годжо энергию. Точно ловушка.
***
Итадори сидит, прислонившись к стене одной из двух частей выдающегося в высоту по обе стороны от площадки здания. Неестественная поза, глаза закрыты. Он без сознания.
Ледяной ветер пронизывает всё моё тело. Может, к чёрту Рёмена и остальные проклятия — забираем Юджи и бежим? Корю себя за малодушные мысли. Годжо тем временем подходит к Итадори, прощупывая на запястье пульс. Спустя мгновение понимаю его замешательство: от тела практически не исходит проклятая энергия. Сукуны в нём нет.
— Так-так-так, а вот и сам Сатору Годжо! Вблизи выглядишь ещё более устрашающим, — раздаётся за нашими спинами.
Развернувшись, встречаюсь взглядом с серыми глазами проклятого духа. Он весь покрыт безобразными швами. И выглядит абсолютно безумным. Сначала путаюсь, ошибочно принимая его за новый сосуд Сукуны. Но нет, совершенно другая нить, не та духовная сила. Хотя какая разница. Нужно просто убить их всех.
— Подожди, — шепчет мне Сатору, рукой останавливая моё движение.
Скриплю зубами, но замираю. Это от нервов. Мне нужно успокоиться. Всё под контролем.
— Ну привет, — здоровается с сероволосым проклятием Годжо. — Не расскажешь, куда делся братик Рёмен? У нас к нему есть один разговор.
Руки в карманах, расслабленная поза. Сатору источает уверенность в своих силах. А я психую, как школьница перед первым свиданием. Паника вместо крови разливается по моим жилам.
Сатору, мы сами найдем Рёмена, нужно быстрее убить всех остальных.
Пугаюсь своих мыслей: это действительно я или демон внутри? Оправдана ли кровожадность, или я снова теряю самообладание?
— Ах, он обрадуется, что вы так переживаете за него. Но не стоит: скоро он обязательно к нам подтянется. Не может же Король пропустить такое веселье.
— Веселье? Пока что мне ужа-асно скучно, — улыбается Годжо, растягивая слова.
Я понимаю, что нам нужно сначала выяснить местоположение Сукуны. Разобраться с лишившимся сознания Юджи. Проклятие перед нами — крошечная часть надвигающейся катастрофы. Но меня мутит от непонятного предчувствия.
— Тогда мы постараемся тебя развлечь, — слышу ещё один голос откуда-то справа. — Гроб железной горы.
— Тюрьма Махаяна.
— Пленительный горизонт Скандх.
— Сказочная вершина Меру.
Четыре проклятия особого ранга. Четыре территории, из которых моя техника выталкивает меня. Они появляются, удивительным образом наслаиваясь одна на другую, но в то же время каждая новая заключает в себя предыдущую, как годичные кольца деревьев. Я цепляюсь за мир, полный раскалённой лавы. Проваливаюсь ниже, успевая увидеть сотни раскрытых ладоней. Ещё — пляж на берегу моря. Дальше — повороты лестницы вокруг мировой горы.
Чёрт, проклятая техника настолько стабилизировалась, что не позволяет мне и секунды задержаться ни в одной из открывшихся территорий. Они не могут затянуть в себя пустоту.
Я снова на крыше Токийской мэрии. Один. Годжо исчез внутри пузырей вместе с духами.
Меня колотит и трясёт от ужаса происходящего. Вижу перед собой толщу духовной энергии, в центре которой Сатору.
У него получится, он точно справится. Техника Безграничности — его Необъятная Бездна — без труда лопнет все эти шары, будто иголка. Шестиглазый из клана Годжо справится. Обязательно справится. Твержу себе эти слова, будто мантру, единым, непрекращающимся потоком.
Чёрт, а если нет?
— Увеличение территории: Демоническая Гробница.
Цепляю взглядом ухмылку Сукуны, проступившую на лице Юджи. Ещё одно кольцо, закрывшее все остальные непроглядной тьмой.
Не позволю. Я не позволю тебе этого сделать, Рёмен.
***
Сатору Годжо — аномалия, Сильнейший, Шестиглазый, величайший шаман из когда-либо рождавшихся в клане — прекрасно знает, что нужно делать с чужим увеличением территории. И неважно: оно одно, их десять или сто. Не имеет значения, какими причудливыми узорами они сплетены.
Его Необъятная Бездна слишком сильна, чтобы он хоть раз задумывался о подобных вещах. Поэтому он с улыбкой встречает уже знакомую ярость в одном-единственном глазе на уродливой башке вулканоголового.
Сатору всё ещё не понимает глупый план проклятий. Четыре демона особого ранга один за другим применяют свои лучшие техники, запирая в них того, кто одним движением разрушит все сразу. При этом Хоо, который представляет куда большую опасность, остаётся снаружи. Какая глупость. Даже если это всего лишь пыль в глаза перед появлением Сукуны — сколько бы проклятой энергии ни потратил сам Сатору, Хоо разберётся с Королём одним щелчком пальцев.
От этого Годжо расслабленно выдыхает. Ненаглядная бессмертная птичка сейчас в безопасности. Хотя, если рассуждать здраво, есть ли вообще такое место, где за Хоо придётся волноваться? Сам пылающий и безнадёжно потерянный среди мифов и слоёв литосферы Ад? Так Сатору буквально вчера видел, как птичка очаровательно щебетала, выторговывая свою жизнь у подземного владыки. Переживать не о чем.
Но Годжо переживает. Слегка. Вылезшей из шва надоедливой ниткой страх колет его в бок.
Поэтому знакомый жест выходит чуть более суетливым, чем обычно. Но Сатору вкладывает в него столько энергии, что хватило бы на уничтожение всего мира.
— Необъятная Бездна.
Тухнут и тлеют угли вечного вулкана. Рассыпаются пеплом открытые ладони. Высыхает море. Рушится — камень за камнем — сказочная гора. Хозяева территорий остаются в звенящем вакууме, в бесконечности, которая даёт им всё и тут же забирает — вплоть до способности дышать.