Он остановился у моего стола и просмотрел мои CD-диски. Его губы изогнулись в усмешке.
— Destiny’s Child и Энрике Иглесиас.
— Ты не можешь просто врываться в мой дом и осуждать мои музыкальные пристрастия.
— Я не осуждаю. Я… заинтригован.
Вблизи он оказался ещё симпатичнее.
Погодите. Нет, не симпатичнее. Он великолепен.
Его волос были густыми, тёмными и немного волнистыми на концах. У него был прямой нос и высокие скулы, которые настолько красиво очерчены, что миссис Клаузер выбрала его в качестве модели для портрета на уроке рисования. Бекки Бантон сказала, что Люсьен снял рубашку, и миссис Клаузер пришлось десять минут подряд стоять перед своим вентилятором от приливов жара из-за климакса.
Конечно, Бекки также утверждала, что её дядя изобрёл школьные рюкзаки JanSport, так что к её заявлениям надо относиться скептически.
Люсьен был высоким, со спортивным телосложением, которое натягивало его поношенные джинсы и длиннорукавую кофту с эмблемой футбольной команды Нокемаута в такой манере, которая делала его похожим не на мальчика, а на мужчину.
Тут становится жарко? Мне самой нужен вентилятор от приливов жара?
Я ещё ни разу не занималась сексом. Я хотела, чтобы мой первый раз был с кем-то, кто заставит меня почувствовать себя героиней книги. С кем-то, кто может очаровать меня, заставить почувствовать себя особенной и хорошей. Не хочу, чтобы всё было потным и неловким на заднем сиденье древней Тойоты, как в первый раз Бекки.
Люсьен, с его мускулистыми предплечьями и романтическими волосами, заставил бы девушку чувствовать себя так. Особенной. Важной.
Как я должна встречаться с мальчиками из своей лиги, когда мне презентовали такой образец? Мои варианты для свиданий ограничивались старшеклассниками низшего уровня. Например, членами театрального кружка или более медленными участниками команды по бегу.
Но ни один из них не мог тягаться с моим великолепным соседом.
Дело не только в его внешности. Люсьен ходил по школьным коридорам со знающей уверенностью в том, что толпа перед ним расступится. Я же, напротив, сновала от просвета к просвету и вечно смотрела на чьи-то спины и плечи.
Люсьен откашлялся, и я моргнула.
Я смотрела на него очень долго. Достаточно долго, чтобы он присел на скамеечку в изножье моей кровати и уставился в ответ. Выжидающе.
— Ээ, хочешь газировки или типа того? — спросила я, не зная, что буду делать, если он согласится. Мои родители были внизу, и они точно заметят, если я потащу наверх две банки рутбира. В отличие от родителей из телика, мои всё замечали.
— Нет, спасибо, — сказал он, косясь на мою домашку по тригонометрии. Он поднял верхний листок, который я исписала повторениями фразы «Это идиотизм. Ненавижу математику» снова и снова.
Я выхватила лист из его руки и скомкала его за спиной.
Я умная. Это моя фишка. Посадите меня на урок английского, истории или естественных наук, и я была гарантированной отличницей. Но математика — это другая история.
— Я мог бы тебе помочь, — сказал он, потянувшись за меня и забрав лист бумаги обратно.
— Ты хорошо знаешь математику? — я не смогла скрыть изумление из своего тона.
— Думаешь, раз я играю в футбол, я не могу быть умным?
На самом деле, я думала об этом сценарии. Я должна быть репетитором горячего спортсмена, и он невольно влюбится в меня во время интимных занятий один на один. Но так тоже можно.
— Нет, конечно, — фыркнула я.
— Тогда дай мне карандаш, — он протянул руку, и на мгновение я предалась фантазиям о том, как я просто кладу ладонь в его руку… а потом прыгаю к нему на колени и целую его.
Но я сомневалась в своём равновесии. Что, если я заеду ему коленом в пах или вышибу весь воздух из его лёгких?
Здравый смысл победил, поэтому я подобрала с пола розовый механический карандаш и передала ему.
— Иди сюда, — сказал он, соскользнув на пол и похлопав по месту рядом с собой.
Я послушно села.
— Первую часть ты сделала правильно, — сказал он, прослеживая карандашом мой ход решения. — Но вот тут ты ошиблась.
Я сидела рядом с ним и наблюдала, как его большая ладонь водит розовым карандашом над листом. Люсьену Роллинсу удаётся сделать сексуальной даже математику.
— Вау. Ты реально умный, — сказала я, когда он обвёл ответ в кружок.
Уголки его губ слегка приподнялись.
— Никому не рассказывай.
— Твой секрет в безопасности со мной, — пообещала я.
— Твоя очередь, — сказал он, передавая мне карандаш.
От него приятно пахло. От этого у меня начиналась паранойя, что он почует мою вонь.