— Чур я с девочками, — решил Стеф, но задержался, чтобы поцеловать Джеремайю в губы.
— Прибереги для меня бокальчик, — крикнул ему вслед его муж.
Наоми стиснула мою талию.
— Я люблю тебя, Нокс Морган, — прошептала она.
Никогда не устану это слышать.
— Люблю тебя, детка, — она выскользнула из моих объятий, и я смотрел, как она идёт с остальными женщинами в столовую, а её платье струится вокруг лодыжек.
— Ты хорошо справился, Нокси, — сказала Лина, задержавшись в прихожей.
Я крепко её обнял.
— Это у тебя ж близнецы, — напомнил я ей.
— Которые сейчас спят в комнате Уэй. Напомни мне не забыть их.
Под этой крышей росло новое поколение, и наша семья наконец-то ощущалась полной.
По открытой двери позади меня постучали.
— Папа.
— Я помешал? — он выглядел хорошо. Здоровым. Крепким. И это умудрялось удивлять меня каждый раз, когда я его видел.
Джон Уэйн Морган теперь был уже три года трезвым. Он жил в округе Колумбия со своей спутницей жизни и двумя котами. Он весьма эффективно занимался сбором средств для «Местечка Ханны», которое открыло филиалы в центре округа Колумбия и в Мэриленде.
— Уэйлей написала. Сказала, что у вас большие новости. Я могу вернуться, когда вы не будете заняты, — предложил он.
— Папа, — Нэш положил лестницу, которую он тащил Бог весть по каким причинам, и приветствовал его, обняв и похлопав по спине. Я ещё не дошёл до такой стадии с нашим отцом. Но каждый визит, каждый звонок, каждое сдержанное обещание сближало нас ещё на миллиметр.
— Ты как раз вовремя, чтобы познакомиться со своими новыми внучками, — сказал я ему.
Лицо папы просияло.
— С внучками.
— Агентство позвонило три дня назад и сказало, что две девочки готовы стать частью нашей семьи, — пояснил я. — Мы не хотели никому говорить, пока не привезём их домой.
— Внучки, — повторил он с благоговением, будто чувствовал себя самым счастливым мужчиной в мире. Я почувствовал, как ещё один миллиметр между нами исчез.
— Заходи, — сказал я, положив ладонь на его плечо и направив в переполненную эстрогеном штаб-квартиру, где Аманда и Лиза разложили на столе образцы краски и все доступные ноутбуки и планшеты.
Слоан кормила малютку из бутылочки, пока Бриджет сидела в центре стола и ела порезанные виноградинки из миски. Мои дочери были окружены любовью и сильными, умными женщинами.
— Дьюк! Я так рада, что ты сумел приехать, — сказала Аманда, вставая, чтобы поцеловать папу в щёку. — Иди познакомься со своими новыми девочками!
Моего отца поглотил круг женщин и Стефа.
Я ощутил руки на своём ремне, а потом Наоми задом наперёд поволокла меня из комнаты как буксиром.
— Куда ты меня ведёшь? — спросил я, забавляясь.
Она отпустила мой ремень, взяла меня за руку и повела в гостиную, где над камином висел наш свадебный портрет. Каждый раз, смотря на него, я до сих пор будто ощущал удар в грудь. Наоми, сногсшибательная и краснеющая в своём платье, и маргаритки венком вплетены в её волосы. Она обнимала рукой Уэйлей, которая настояла на том, что наденет лимонно-жёлтое платье в пол и тоже вплетёт в волосы маргаритки. Они обе смеялись. А я? Я выглядел чертовски привлекательным в своём костюме. И чертовски счастливым, когда смотрел на свою жену и дочь.
— Я знаю, что в следующие несколько лет жизнь будет абсолютно безумной, — сказала Наоми, накрывая мои щёки ладонями. — Я знаю, что мы будем измождёнными, уставшими и перепуганными до смерти большую часть времени, а то и всегда. Но я также знаю, что всего этого не случилось бы, если бы не ты.
— Детка, я не справлюсь, если ты сейчас сорвёшься, — предупредил я.
Один из плюсов проблем с фертильностью заключался в том, что мне не пришлось смотреть, как моя жена страдает от беременных гормонов. Я бы справился с её слезами, но наверняка не лучшим образом.
— Я не буду плакать, — сказала она.
Моя жена была бессовестной обманщицей, потому что я уже видел влагу, собиравшуюся в её ореховых глазах, которые я так сильно любил, чёрт возьми.
— Но я скажу тебе, что ты делаешь каждый день лучшим днём в моей жизни. И что я никогда не перестану испытывать благодарность за то, что ты...
— Вытащил свою голову из задницы? — предложил я.
Она покачала головой.
— Что ты решил, что я и Уэй этого стоим. Спасибо тебе за эту жизнь, Нокс Морган. Никто другой не устроил бы такое приключение из исполнения каждого моего желания.
Каким-то образом она снова это сделала. Меня всегда удивляло, когда Наоми находила во мне ещё один сломанный кусочек и снова делала его целым.
— Я люблю тебя, Нокс. И я никогда не перестану быть благодарной за всё, что ты сделал и кем ты для нас стал.
В моём горле сделалось ужасно тесно. А в глазах появилось жгущее ощущение, которое мне совсем не нравилось.
Я схватил Наоми и притянул к себе, уткнувшись лицом в её волосы.
— Я люблю тебя, — прохрипел я.
Слов было недостаточно. Они далеко не описывали чувство, которое я испытывал в груди, просыпаясь и видя, что она прижалась ко мне, спящая и защищённая. Они не описывали то, что я чувствовал, когда она входила в комнату и привносила с собой солнце. И они совершенно точно, чёрт возьми, даже рядом не стояли с тем, как я чувствовал себя, когда она смотрела мне в глаза и говорила, что я дал ей всё, чего она хотела.
Я решил, что всю оставшуюся жизнь буду показывать ей, что чувствую, раз не мог выразить это словами.
Бонус к «То, что мы прячем от света»
Лина
Несколько лет спустя
— Облупил! — злорадно объявил Стеф.
— Иди нахер! — прорычал Нокс, потянувшись к очередной плашке на игровом столе в нашей игровой комнате.
Да, у меня, Лины Солавиты Морган, имелась игровая комната. А ещё у меня имелась целая секция в шкафу, отведённая под дорогое нижнее бельё.
Мой красавчик муж одарил меня знающей улыбкой, словно прочёл мои мысли, и подвинул к себе плашку. Пайпер сидела у него на коленях, наслаждаясь активностью за столом.
— Как у тебя так хорошо получается? — потребовал Люсьен. Это была его первая попытка игры в Бананаграммы, и он воспринимал происходящее ещё серьезнее, чем Слоан, которая уже сдалась. Она закинула ноги ему на колени и просматривала на айпаде статью о новом успехе её программы.
(Бананаграммы — это слегка усложнённая версия игры в анаграммы. Есть 144 плашки с буквами. Часть раздается игрокам, и они должны составлять из них слова так, чтобы задействовать все фишки, но слова должны пересекаться меж собой как в кроссворде, нельзя составлять слова отдельно друг от друга. Если кто-то из игроков использовал все свои плашки-буквы, он кричит «облупил» (отсылка к «облупил банан»), и все остальные игроки должны взять себе дополнительную плашку с буквой. Название «бананаграммы» задумывалось со значением «анаграммы, которые сведут вас с ума», т. к. make you bananas — это идиома, означающая «сводить с ума, раздражать, сердить, — прим.пер).
Свет от планшета слегка подчёркивал узкий серебристый шрам на линии её подбородка. Метка доблести. Метка, напоминавшая нам всем, какой храброй была наша маленькая библиотекарша.
Я заметила, что Люсьен играл одной рукой, а второй массировал ноги своей жены под столом.
— Он жульничает, — сказал Джеремайя, подмигивая Стефу.
— Ты просто завидуешь, мистер Слова-Из-Трёх-Букв.
— Кто-нибудь хочет ещё выпить? — спросила я, начиная собирать пустые бутылки и стаканы.
— Сядь, Ангел, — приказал Нэш. Его рука потянулась ко мне и поднесла моё запястье к его губам. — Я сам приберусь.
— Мне лучше, когда я двигаюсь, — сказала я ему, затем вопреки уколу боли в пояснице наклонилась, чтобы скользнуть губами по его губам.
— Ты в порядке? — мягко спросил он. Его ладонь скользнула по моей спине и попе. Он безошибочно нашёл моё тату и с любовью сжал.
Я чувствовала себя огромной и испытывала дискомфорт. Моя спина болела. Мои ноги отекли. Последние несколько часов я время от времени испытывала резкие спазмы, напоминавшие мне о том, что уже не за горами.
— Всё хорошо, — пообещала я.
— Облупил, мудаки! — триумфально гаркнул Нокс. Собравшиеся за столом застонали.