На такой черствой ноте и закончилась статья о целителях.
Конечно, Сэм не просто вырвал страницы.
Он снова ушел в стоящий неподалеку мотель – медсестры выперли отдохнуть, поесть, помыться, только бы не сидел круглые сутки в больнице – и посвятил время поискам. Первым делом он позвонил этому Джошуа из дневника и спросил, что еще тот знает. Затем отыскал, где проводит сеансы ЛеГранж и прикинул, за сколько они с Дином доберутся туда.
Пара часов, решил он, неплохо.
Так и было бы, не разъезжай он со смертельно больным пациентом. Если он вытаскивает Дина из больницы, то должен быть чертовски уверен, что поступает правильно: слишком осязаемой была угроза для жизни. Такой осязаемой, что от одной только мысли о ней Сэму становилось плохо.
Не хочу рисковать тобой, подумал он, вспоминая Дина. Если вдруг все это развод.
Одно из двух. Все или ничего. На карту поставлен Дин.
Но, может быть, пришло время поверить, решил он.
Он прочитал все, что только откопал о состоянии брата, запомнил лучшие рекомендации для удобной и безопасной поездки. Он нашел, где можно снять жилье по дороге, учтя, что им, возможно, понадобится время на отдых для Дина. Он выбрал ближайшие больницы на случай, если брату потребуется неотложная помощь.
Он посмотрел погоду на ближайшие дни. Он даже глянул местные развлечения, где они смогут расслабиться после выздоровления Дина, просто чтобы ненадолго сберечь его от охоты. Долгие часы он занимал себя поисками, и только потом осознал, как холодны от волнения были руки, потому что глубоко в душе знал, что-то в этой идеальной картине не так.
Сэм взглянул на исцеленных ЛеГранжем. Он внимательно изучил каждого, пытаясь убедиться, что они и впрямь получили желаемое. Были ли они заодно с целителем? Притворялись ли? Но единственной связью между ними оказались чудотворные руки преподобного из Небраски. Они даже приезжали туда в совсем разное, ничем не связанное время. Кто-то даже не бывал в штате до того дня, как вошел в шатер смертельно больным, а вышел – совершенно здоровым.
Все это виделось Сэму чистой проклятой удачей, отчего появилось чувство, будто его ударили под дых. Новости о чудесных исцелениях наводили шороху в местных газетах. И вдруг рядом со статьей на первой полосе о выздоровлении мужчины от рака на глаза попалась маленькая заметка о местном главаре банды, внезапно умершем от того же, и в тот же день.
Сэму не составило труда найти такой же шаблон «жизнь-за-жизнь» и в других случаях.
Боже мой, подумал Сэм, его затрясло от осознания: не заметь он сейчас такие совпадения, назавтра они с Дином были бы уже в пути. А ровно к этому времени Сэм вернул бы себе здорового брата.
Да на кой черт ты продолжал рыться, с горьким сожалением спросил он себя.
С тихим стоном он вырвал из дневника пару страниц, где говорилось о Рое ЛеГранже. Он осторожно сложил листы и убрал в бумажник. Он знал, какую заплатит цену. Если у него нет другого выбора, кроме Небраски, Дин никогда не узнает, чего стоило спасти ему жизнь.
***
Когда они были детьми, именно Сэм сыпал сложными вопросами, а Дин отвечал ему очевидной полуправдой. Дин притворялся, словно всякий раз знает ответ, а Сэм, по крайней мере, делал вид, что внимательно слушает. Опыт долгих лет выведения крупиц правды из вымысла помогал братьям увидеть, когда один что-то скрывает от другого. Они стали искусными лжецами и отлично выводили друг друга на чистую воду. Притворство стало их личной истиной, и они понимали друг друга, как только могут понимать братья.
- Ты ведь не звонил отцу, так? - Дин будет спрашивать это каждый день, едва Сэм войдет в палату в первую же минуту разрешенного времени. Он задает этот вопрос каждый день с тех пор, как узнал, что умирает, что ему остались считанные недели.
Дин казался смертельно усталым, будто сейчас уже глубокий вечер, а не утро в самом разгаре. Будто он не провел дни и ночи в постели. Так и должен выглядеть умирающий, осознал Сэм, понурившись.
Нормально…
- Каждый день будешь спрашивать? - Сэм вошел и со вздохом занял свое привычное место, на кровати, у Диновой руки. Взгляды братьев встретились.
Дин просто смотрел на Сэма, серьезно и умоляюще. Открытый перед младшим и беззащитный, потому что Сэм знал его, как облупленного. Но еще больше – потому что чувствовал себя больным и обезоруженным. Сэм впервые с такой с легкостью прочитал его взгляд, зная, о чем на самом деле спрашивает Дин. Я знаю, ты звонил ему. Он едет?
Сэм знал, совсем скоро этот невысказанный вопрос, что тащит за собой воз мыслей, будет значить что-то совсем другое.
Ты звонил ему, знаю. Почему он еще не приехал?
- Нет. Ты просил не звонить, - солгал Сэм, как ни в чем не бывало пожав плечами. Он никогда не признается, пока не сможет сказать Дину, что великий и неуловимый Джон Винчестер уже на подходе. Черт, да он звонил Джону по два-три раза на дню.
- Хорошо, - Дин кивнул, такой ответ пока устраивал. Будь у него зеркало, он бы заметил тень недоверия в своем взгляде, такую же, с которой юный Сэм слушал его вранье.
- Отец приходил.
- Почему не разбудил меня?
- Он пытался, но ты спал как убитый.
Сэма просто выворачивало от мысли, что сволочной отец даст ему возможность вернуть Дину старое враньё. Что придётся солгать, когда умирающий брат решится на вопрос - приедет ли папа. Поможет ли ему.
Лживый ответ на молчаливый вопрос – все, что было в планах Сэма на день, когда он приходил в эту захолустную маленькую больницу. Очередное вранье на то, о чем не спрашивали, конечно, звучало как выдумка, но с другой стороны, только оно и придавало им сил бороться. Пока они не поговорят на другие темы, пока не начнут действовать. Только закончив с этим гадким занятием, Сэм переключался на отвлеченный разговор.
Невозможно было снова и снова не обсудить дневной телеэфир, и Сэм заметил, как глубокая поначалу неприязнь, когда Дин впервые пришел в себя в больнице и увидел пару сопливых сериалов, смягчилась до смирения, а потом любопытства и даже неподдельного интереса. В последние недели у него не было выбора, кроме как занимать себя мылом.
- Он не знает, что она была мужиком, - объяснил вдруг Дин, неожиданно для Сэма, который вовсе не обращал внимания на телевизор. Как и обычно. Дин тихо посмеивался, - Боже, я точно хочу увидеть, когда он узнает.
Сэм поморщился. Если до такого события пройдет куча гребаного времени, Дин, возможно, никогда не увидит этого.
- А сам бы как отреагировал? – спросил Сэм, нерешительно улыбаясь краем губ – и отвлечь брата, и не дать себе скатиться в мрачные мысли.
Дин раздул ноздри и округлил глаза, одновременно поднимая брови.
- Серьезно, Сэмми! Имей уважение, чувак! Ради всего святого, будь я на его месте, дело не зашло бы так далеко, если б я ничего не знал.
- Не знаю, приятель, - Сэм рассмеялся, как и всегда посчитав такую яркую вспышку эмоций немного театральной и комичной. – Сейчас трудно понять так сразу.
- Ну, для тебя – может, - фыркнул Дин, и хмурясь, подвинулся на кровати. – А у меня нюх как у вампира на охоте.
- Не сомневаюсь, - сдался Сэм, быстро глянув на монитор, когда Дин зашевелился в постели. Младшему не удалось скрыть тревогу во взгляде.
- Все нормально, - огрызнулся Дин. – Могу я просто подвинуться на этой проклятой неудобной кровати? Не могу поверить, что умру на такой. В мотелях и то лучше матрасы.
Сэм хмуро мотнул головой. Оба понимали, что время Дина на исходе, сидели в палате среди напоминаний об этом, но не решались на серьезный разговор.
Мы сделали все, что могли. Мы можем попытаться удержать его на таком уровне, но… я даю ему пару недель, самое большее - месяц…
- Здесь отвратительно, - проворчал Дин. – Последнее желание умирающего, Сэм. Вытащи меня отсюда.
- Ты знаешь, что они ответят, - отрезал Сэм. – Позвони в благотворительный фонд «Загадай желание». Как я понимаю, тебя так и оставят здесь.
- На кой черт? – простонал Дин, сжимая простыни в руках. – Никто ничего не делает. Такое чувство, будто они просто ждут, когда я лягу брюхом кверху и отброшу коньки. Они смотрят на меня как на какую-то забаву. Так же, как и ты, но будь я не здесь, то с этим бы смирился.