— Хм… — довольный собою, Браун хмыкнул. — Вашим вниманием. Я читал вашу монографию о насекомых. Мне нравится. Хотите почитать мою?
— Вы пишете?
— Могу принести книжку.
— Не готов к этому. Ничего не читаю. Мне достаточно моего воображения.
Мэтью отошёл к стене и оперся о неё спиною.
— Я наслышан о ваших эмпатических способностях, мистер Грэм. То, как вы понимаете преступников…
— Полагаю, вы тоже можете в некотором роде понимать преступников, находящихся в заключении. Ваше понимание основано на постоянных и долговременных наблюдениях.
— Допустим, — разрешил Мэтью Браун. — Вы чувствуете к убийцам симпатию?
«Да, блядь, к одному-то уж точно», — огрызнулся про себя Уилл.
— Я чувствую их собственное отношение к происходящему и совершаемому. Но я им не сопереживаю. Не в этот раз.
Мэтью с любопытством оглядел Уилла и оттолкнулся от стены.
— Меня вы понимаете?
Уилл нахмурился и попытался улыбнуться.
— Мне есть, что понимать?
Мэтью развязно приблизился.
— Кто знает, мистер Грэм, кто знает? Всё думаю, откуда растут ноги вашей эмпатии? Или вот ещё, что сталось с безобидным, по сути, доктором Гидеоном?
Уилл вдруг улыбнулся так открыто и искренне, как и сам от себя не ожидал.
«Ёбаные белые фрезии», — выругался он, потому как позитивная ассоциация выдавала его с головою.
— Что вас так радует, мистер Грэм?
— Простите, мысли совсем о другом. В свете некоторых событий в личной жизни я несколько несобран. Приходится отвлекаться от поисков доктора Гидеона. И от всего другого.
Мэтью Браун нехотя осмотрел руки Уилла.
— Женитесь? Тёмный мейстер доктор Лектер?
Мэтью Браун прижал пальцы к губам, откровенно рассматривая Уилла. Затем снова хмыкнул, отвернулся.
— Поздравлять не буду.
— Имеете право. Но Ганнибал расценил бы это как грубость.
— Чёрт с ним, с доктором Лектером. Я несколько заинтересован лично в вас.
— Вот как? — Уилл отложил папку и поднялся из-за стола.
— Да, так.
— Объяснитесь.
— Вы ведь совсем не то, чем кажетесь, мистер Грэм. Вы ястреб?
— А кто вы?
— И я ястреб. Мы могли бы создать союз.
Грэм всерьёз задался вопросом, насколько осведомлена существующая проекция этого Мэтью Брауна о том, кто он? Что, если тот обладает реверсивной памятью? Что, если Мэтью Браун помнит иные развития событий, нежели в Канаде WL?
— Ястребы — одиночки.
— В этом их слабость, да.
— К тому же я не одинок. Соответственно, силён. И в союзе с вами не нуждаюсь.
— Конечно доктор Лектер. Я помню, — Браун опустил руки в карманы джинсов и качнулся с пяток на носки.
— Что-нибудь ещё?
— Да. Просто запомните, что я всегда готов вам помочь. В чём бы помощь ни заключалась, вы всегда можете меня найти и обратиться.
— Хорошо, я запомню, — Уилл пообещал совершенно искренне.
— Иногда события в жизни складываются таким образом, что может захотеться избавиться от надоевшего супруга, к примеру, — дрогнул бровями Мэтью.
— Убить Ганнибала Лектера? — Уилл почти восхищённо фыркнул.
— Помните, всё, что вам угодно.
Ещё бы. Он не только запомнит, но и расскажет Ганнибалу.
***
Присутствие матери неожиданно оказалось очень удобным для Уилла в отношении заботы о собаках. Теперь те оставались под присмотром круглые сутки. Мелисса бродила с ними в близком подлеске по нескольку часов. И в отношении горячих домашних американских обедов.
Но вот кроме того, она в течение пары дней, как только Уилл согласился дать ей кров, с неистребимым женским рвением перевернула «Волчью ловушку» и вытрясла из него всё, что смогла. А, перевернув с ног на голову, опустила тот на ноги уже совершенно другим. То есть прежним. Ровно таким, каким дом был всегда, пока миссис Грэм в нём находилась.
— Господи, мама, откуда ты это всё взяла? — ошарашенно спросил Уилл, озираясь среди своей абсолютно незнакомой ему гостиной. Тыквенная символика хелловина уютно оккупировала окна, камин, лестничные перильца. Тем более что во входной двери Грэм угодил макушкой в паутину и матерился, пока мать не помогла ему, сняв декоративных крестовиков с головы.
— Я просто вымела перекати-поле из собачьей шерсти, дорогой. А под ними было всё это, — пожала плечами Мелисса.
— Здесь не было настолько запущенно.
— А вот и было.
— Мама, — угрожающе напомнил Грэм.
— Ну хорошо. Я достала многое из коробок на чердаке. И кое-что купила.
— Чьей кредиткой ты пользовалась?
— Тайлера, — нехотя созналась мать.
Уилл так красноречиво посмотрел, что Мелисса благоразумно спряталась за дверцей холодильника.
— Знаешь, я имею полное право на его деньги.
— Не в этом дело, мама. Он теперь точно знает, где тебя искать.
— Ты боишься, дорогой? — пискнула мать, всё ещё прячась за дверцей.
— Я не боюсь. Но я не понимаю, почему ты перестала?
Миссис Грэм всё же покинула форт, вынося с собою фигурную форму под крышкой.
— Я подумала, что со мною всегда Джинджер и Бакстер… Будешь? — она опустила форму на стол, теперь покрытый виниловой скатертью с грушевым принтом, и откинула крышку.
— Что это?
— Твой любимый десерт.
— «Мон плезир*»?
Мать довольно хмыкнула.
— Буду. Но, знаешь, против дробовика или даже против примитивной биты, что твой муж держит под сиденьем грузовика, ни одна из моих собак не устоит.
— У тебя же есть «кольт»?
— «Кольт» есть у меня. И я ношу его с собою, — сказал Уилл, направляя в сторону матери указующую ложку, которой ел десерт прямо из формы. Дорого бы поплатился Уилл, застань его Ганнибал за подобным ханжеством. Но тот занимался доктором Гидеоном. Остатками доктора Гидеона.
Уилл, миссис Грэм и её «Мон плезир» в этот раз были вне опасности.
— У твоего отца был «ремингтон».
— Винтовка 1987 года выпуска.
— И что? Я её нашла. Она сухая, и твой отец её хорошо содержал, надо отдать ему должное.
— Мама, патронов нет.
— Патроны есть, милый, — миссис Грэм присунулась к Уиллу рядом на край стола и опустила свою ложку в сметанное желе.
Уилл хорошенько растёр глаза и снова принялся за десерт.
— Я сегодня купила платье на свадьбу. Хочешь посмотреть?
— Выбор у меня невелик. Надевай.
— Здорово, что сегодня ты ночуешь дома. Накануне свадьбы всем невестам полагается ночевать под отчим кровом. Это хорошая традиция, — миссис Грэм, щебеча, скрывалась по лестнице на второй этаж.
— Мама! — угрожающе напомнил Уилл и продолжил есть, зачерпывая ложкой из формы, одновременно оглядывая керамического мопса высотой до колена, набитого картошкой и частично задвинутого матерью за угол холодильника. Новую рольштору над мойкой. И совершенно безумные лохматые пледы на траченом диване, расцветкой напоминавшие Уиллу кровожадные племена команчей. Нет, это яснее-ясного, что он оставил бы проживание в «Волчьей ловушке» после свадьбы. То есть уже завтра. Почему бы и нет? Может, мать останется здесь вместо него? Конечно, помириться с Тайлером Шеппардом та тоже может. Как и укатить обратно в свою Ошаву. Но если не помирится, то тогда она может обустраивать дом Уилла так, как сочтёт нужным.
— Что скажешь? — спросила Мелисса, замирая на середине лестницы.
Уилл так задумался, что не заметил её появления. А вот собаки, привлечённые шуршанием юбки, вскинули морды и навострили уши на лежаках.
— Оно белое, — похвалил Грэм.
Мать закатила глаза и окончательно спустилась вниз.
— Рейчел бы…
— Рейчел на Аляске, — ревниво напомнил Уилл.
— Прости, это бестактно.
— Угу.
— Как ты выбирал свой костюм?
— Я не выбирал. Этим занимался Ann.
— Наверное, тут нечему удивляться. Признаться, я с ужасом ждала дресс-кода цвета тыквенной запеканки, — Мелисса намекающе обернулась кругом перед сыном.
— Никаких тыквенных запеканок, мама, — улыбнулся Уилл. — Ты очень красивая, правда.