Конверт был отправлен на адрес ее газеты, для передачи Хелен О’Дауд. Кто-то – должно быть, Кэтрин – зачеркнул О’Дауд и приписал поверх Фицпатрик. Она же проставила рядом домашний адрес Хелен.
Кто-нибудь из тех, кого она задела своими статьями. Хелен успела убедиться в том, что в мире полно чувствительных душ, которые при малейшей возможности хватались за ручку и начинали писать опровержения. Как-то раз она получила письмо от женщины, которая негодовала по поводу одной фразы в ее статье. Хелен назвала «забавной» небывалую популярность песни «Money, Money, Money» на фоне той глубочайшей рецессии, в которой оказалась Ирландия. В рецессии нет ничего забавного, возмущалась ее респондентка. Мой муж потерял работу восемь месяцев назад, и ему явно не до веселья. Интересно, посмеялись бы члены группы ABBA, попроси я их оплатить наши счета?
В другой раз, когда Хелен осмелилась заявить, что Ирландию возглавляет человек, которому место не столько в правительстве, сколько на стадионе, в рядах болельщиков, на газету обрушился целый поток писем. Их авторы утверждали, что Джек Линч – лучший премьер-министр, какого только знала страна, и настаивали на том, чтобы Хелен извинилась. Письма эти по странному совпадению пришли в основном из графства Корк, откуда был родом нынешний премьер-министр.
Брин рассказал ей о случившемся с редким для него воодушевлением. Должно быть, его забавлял тот факт, что Хелен попала в неприятное положение.
– Может, мне стоит написать опровержение? – поинтересовалась она.
– Опровержение? – фыркнул Брин. – С какой стати? Благодаря твоей статье номер разлетелся в считанные часы.
– Но тогда…
– Я звоню не для этого. Мне нужна тысяча слов относительно того, что дали результаты вскрытия Стивена Бико. Не позднее завтрашнего полудня. Лидер движения за права чернокожих умер от обширного кровоизлияния в мозг, вызванного многочисленными ударами по голове – причем в то время, когда он находился в тюремной камере. Несмотря на расследование, полицейские отделались легким испугом. Распиши все в красках – мне нужен взрыв праведного негодования.
Брин, надо отдать ему должное, был не из пугливых, что не могло не восхищать Хелен.
– Сколько времени? – спросила Элис.
Хелен бросила взгляд на часы.
– Черт! – вырвалось у нее. Выронив конверт, она вскочила со стула.
– Надевай пальто.
– Я не хочу…
– Живей! – она пихнула в раковину грязную посуду и быстро зашарила в поисках ключей от машины. Ключи нашлись на столике, под розово-красным полосатым носком.
– Я забыла почистить зубы, – объявила Элис, усаживаясь в машину. Маленькая хитрюга. Дождалась момента, когда возвращаться домой уже не было времени.
– Скоро они у тебя выпадут, – сообщила Хелен, выезжая на дорогу. – Тебе придется сделать вставную челюсть, и все будут смеяться над тобой.
Элис с полным равнодушием отвернулась к окну.
– Не выпадут. Патрисия О’Нил каждый день приносит в школу булочки с лимонным повидлом, и ни один зуб у нее еще не выпал.
Хелен проехала мимо соседнего дома, приветливо помахав Мэлоуну, который бродил по своему крохотному, безупречно ухоженному садику. Тот, как обычно, взглянул на нее с недовольной физиономией. Если в один прекрасный день он улыбнется в ответ, Хелен рискует онеметь от изумления.
Директор школы стояла у дверей, не сводя взгляда с дороги. Засела в засаде. Как только Хелен притормозила, женщина заспешила к машине – так быстро, как только позволяло ее длинное черное одеяние.
– Миссис Фицпатрик, мне нужно поговорить с вами…
– Прошу прощения, сестра, но я опаздываю на встречу, – Хелен почти выпихнула Элис из машины. – Как-нибудь в другой раз, извините.
Ну что с того, что Элис время от времени опаздывает на занятия? В конце концов, она только в первом классе!
Дома она вымыла тарелки из-под завтрака и поставила их сушиться. Затем быстренько сварила свежий кофе, напрочь забыв, что у них нет молока. С досады выругавшись, Хелен хлопнула дверцей холодильника.
Мэлоун – придется идти на поклон к старикашке. Вряд ли он откажет ей в такой малости. Хелен просто необходим кофе с молоком, если она хочет выдать к завтрашнему дню тысячу слов по Джо Долану.
– Парень планирует в этом году отправиться в турне по России, – сообщил ей днем раньше Брин. – Мне нужна статья – что-то вроде «От Маллингара до Москвы».
Хелен не сдержала стона.
– Джо Долан? Только не это.
– Давай без разговоров, – заявил Брин тоном, не терпящим возражений.
Джо Долан исполнял тот вид песен, которые Хелен на дух не переносила. И вот теперь ей предстоит рассыпаться в похвалах этому потенциальному Пресли с задворков Ирландии, который решил осчастливить своим творчеством российских слушателей. Что делать? Не могла же она так просто взять и отказаться от чека. В результате она заказала себе парочку журналов в фан-клубе Долана, и в скором времени костяк статьи был готов. При желании она выдаст тысячу слов на любую тему, лишь бы вовремя платили.
К счастью, в запасе у Хелен имелась парочка куда более интересных идей, над которыми стоило поработать. Она собиралась написать статью про Йоркширского Потрошителя, последнюю жертву которого – восемнадцатилетнюю девчонку – обнаружили полтора месяца назад. Еще она хотела взять интервью у матерей тех ирландских солдат, которых отправляли воевать в Ливан. Брину эта идея наверняка придется по душе.
А еще, если удастся организовать встречу, она побеседует с Имоном Когленом, перед тем как он отправится выступать на чемпионате Европы. Словом, работы у нее – край непочатый, и это не считая книг и фильмов, на которые нужно написать рецензии.
Хелен шагнула за порог и увидела Мэлоуна, который подстригал живую изгородь, разделявшую их дома. Этот маленький человечек держал свою лужайку в безупречном порядке: на зеленом пятачке ни ромашки, ни одуванчика. Лишь неподалеку от ворот росли два аккуратных кустика. Что и говорить, разительный контраст по сравнению с ее двориком, сплошь засыпанным мелкой галькой.
– Молоко? – недовольная гримаса на его лице стала еще заметнее.
Хелен едва удержалась, чтобы не сказать: Да, такое белое вещество, которое дают коровы.
– У меня закончилось молоко, – проговорила она, стараясь изъясняться как можно любезнее. – А я как раз сварила кофе. Буду очень признательна, если вы дадите мне капельку молока.
Мэлоун разглядывал ее с прежней подозрительностью.
– Не знаю, есть ли у меня молоко, – ответил он наконец. – Я редко его пью.
– Мне совсем чуть-чуть, – настаивала Хелен. Пошевеливайся, не заставляй меня ждать.
Развернувшись, Мэлоун зашагал к дому. Последнее, чего ему хотелось – хоть в чем-то помогать Хелен. Он постоянно стучал в разделявшую их стену, когда Хелен включала музыку погромче, даже если делала она это в разгар дня. В последнее время она наловчилась стучать в ответ, что явно не улучшало настроения соседа. Рано или поздно она сведет его в могилу: врубит во всю мочь Black Sabbath и будет слушать до тех пор, пока старикашку не хватит удар.
Хелен застыла в ожидании по свою сторону изгороди. В доме Мэлоуна никогда не открывали окон – наверняка он весь провонял его старым облезлым котом. Если так подумать, молоко тоже должно вонять котом. Нет, надо было ехать в магазин. Ну что он там, застрял, что ли?
Наконец Мэлоун вышел из дома. В руках у него была бело-голубая чашка, на дне которой плескалось немного молока. На пару чашек кофе – и только.
– Большое вам спасибо.
– Чашку верните назад.
Как будто ей нужна была его жалкая чашка!
– Разумеется, – сухо ответила Хелен. – У меня дома хватает посуды.
– И не гремите так музыкой, – добавил он ей вслед.
Она предпочла промолчать. Повезло же ей поселиться рядом с таким занудой! Он из тех, кто лает, но не кусает, любил повторять Кормак. Будь к нему поснисходительнее. Но Хелен, по возможности, предпочитала держаться подальше от Мэлоуна.
Вернувшись к себе на кухню, она включила новости. В Белфасте застрелены британский солдат и какая-то женщина. В Швейцарии похитили из могилы гроб с телом Чарли Чаплина. Новая драма «Шип», запущенная недавно по ирландскому телевидению, с треском закрылась после шести серий – из-за того, что авторы осмелились показать обнаженную актрису, которая играла по сюжету натурщицу. Есть над чем поработать, когда она разберется, наконец, с Доланом.