Вот тогда я позволил себе дать слабину, рухнул рядом с трупом и жадно хватал ртом воздух, пытаясь хоть немного отдышаться.
Какое-то время я не слышал ничего, кроме шума и звона в ушах, но затем до меня стали доноситься и другие звуки — гудение вентиляции, негромкий синхронный писк блоков бесперебойного питания в залах и шёпот. Услышав последний, я поначалу подумал, будто мне в голове повредили что-то важное, потому что в этом инфернальном месте, заполненном кучей изувеченных тел, просто некому было говорить:
— Тише-тише, родная… Дыши…
Я пригляделся — и снова ничего. Все лежат неподвижно. Значит, всё-таки галлюцинации?..
— Давай вот так. Под голову, — движение чуть дальше и левее, чем я смотрел. Эрвин! По первости я принял напарника, стоявшего на коленях и пригнувшегося к полу, за очередное мёртвое тело. Но нет — он шевелился, что-то шептал и, кажется… Всхлипывал?
— Эй! — позвал я его.
Нет ответа.
— Эрвин!
— Маки! — скаут помахал мне рукой — Маки, ты жив!.. Иди сюда.
«Ха. Вот так просто — иди…»
Тело не слушалось, я чувствовал себя так, словно учусь ходить заново.
— Что у тебя тут ещё? — кое-как доковыляв до напарника, я свалился на пол рядом с ним, не в силах поддерживать вертикальное положение. — О… Ни хрена себе…
Бритая голова с кучей шрамов, знакомое женское лицо, искажённое болью… А вот серебристых «таблеток» на висках у неё в прошлый раз, вроде, не было.
— Это Мама?.. — спросил я, продолжая вглядываться.
— Нет, блядь, папа, — из-за нервного потрясения чувство юмора явно отказало Эрвину. — Да, это она.
— Ранена?..
— Убита.
Женщина едва дышала. Воздух вырывался из её искривлённого рта с хрипом и пеной, и я содрогнулся, когда провёл беглый осмотр и понял, почему. В самом центре груди, где ладонь должна была ощущать твёрдую кость, тело стало мягким и податливым, как плюшевый диван. Я присвистнул.
— Ты её?..
Скаут быстро закивал, продолжая всхлипывать:
— Я. Да, это был я. Её… Господи…
— Спокойно, приятель, — я взял его за плечо. — Что тут вообще происходит?..
— Ничего, — рыкнул скаут в ответ и дёрнулся, сбрасывая мою руку, но тут же сменил гнев на милость. — Убей её, — попросил он. — Я не могу на это смотреть.
— Это ещё что за?.. Эрвин? Что с тобой? — «Интересно, это я туго соображаю или тут творится какая-то непонятная херня?»
— Со мной всё хорошо. На, держи, — мне в ладонь лёг скользкий от крови пистолет, а сам скаут отвернулся. — Просто застрели её и покончим с этим.
— Ну, как скажешь…
Пистолет дёрнулся в ладони, по коридору прокатился одинокий выстрел. Хрип прекратился — Мама выдохнула в последний раз и затихла.
Эрвин поднялся, шмыгая носом и старательно отводя взгляд от тела.
— Ладно… Осталось совсем немного. Ты идё..? — он наконец-то взглянул на меня и округлил глаза. — Ни хера себе! Что ж ты… — он принялся хлопать себя по карманам, как человек, пытающийся вспомнить, куда положил ключи от дома. — Что ж ты сразу не сказал-то?
Один шприц с коктейлем из регенеративной сыворотки и наномашин оказался раздавлен полностью, второй — наполовину. Но в нём хотя бы что-то ещё осталось.
Я вяло отмахнулся:
— Ай, да оставь ты. Толку-то?..
— Дай сюда! — скаут выдернул шнур из моего бронежилета, сорвал грудную пластину и сунул мне в руки перевязочный пакет. — Останови кровь!
Затем он закатал рукав моей куртки, выщелкнул катетер на вене и поспешно ввёл лекарство. Вскоре наномашины пришли в действие, и, несмотря на избавление от бронежилета, стало ещё жарче.
— Идём, — я попытался состроить из себя гордого и независимого вояку, но в этот раз подняться не сумел и всё-таки ухватился за протянутую руку. Подушка из марли и ваты в моих ладонях быстро пропитывалась кровью.
Очередная серая дверь.
Крупные надписи «Стой!», «Не входить!» и «Только для авторизованного персонала!».
На какое-то мгновение я застыл, не веря собственным глазам. Точно ли это не сон? Реально ли то, что со мной происходит, или я валяюсь на полу, галлюцинируя от нехватки воздуха? А может, я на операционном столе под ножами роботов Нтанды или вовсе в заваленной мусором комнате отеля, где меня настигло предложение убить Юнгера?
Без бронежилета стоять было намного труднее: он поддерживал мою спину как корсет, и теперь мне очень недоставало чего-нибудь, чему можно доверить часть собственного веса. Привалившись к стене и оперевшись затылком о холодный пластик, я пытался вдохнуть поглубже, но резь в груди не давала протолкнуть в лёгкие достаточно воздуха.