Игорь ничего не ответил. Валентина Ивановна снова вздохнула.
- Ладно, чем ты занимаешься-то?
Она указала головой на компьютер Игоря.
- Пишешь какие-нибудь программы или что?
А Игорь и не знал, что ответить. Мог ли он рассказать матери об идее компьютерной игры? Поняла ли бы она его или нет? Да и стоит ли вообще об этом говорить?
В тот же день, ближе к вечеру, после ухода матери, Лебедев сел за свой компьютер, и попробовал начать писать сценарий. Он сразу же понял, что взял на себя очень трудную задачу, ведь он никогда не был ни писателем, ни сценаристом. А для написания сценария для компьютерной игры таланта программиста было совершенно недостаточно.
Игорь сразу же понял, что прежде чем написать сценарий, ему нужен цельный и хорошо продуманный сюжет. Этот сюжет постепенно складывался у него в голове, но никак не мог принять окончательную форму. Он закрыл глаза, и некоторое время так и сидел, ожидая, что его посетит вдохновение, муза или что-нибудь в этом роде.
Внезапно, открыв глаза, он принялся что-то печатать не белом фоне экрана.
В среду вечером, выходя из продовольственного магазина, расположенного недалеко от дома, Лебедев повстречался с Виктором Коршунковым. Тот как раз возвращался с работы. Они обменялись приветствиями, но Игорь сразу же заметил что, несмотря на принужденную веселость в голосе, Виктор выглядел измученным, а в его глазах затаилась не проходящая боль. Коршунков по-прежнему переживал смерть сына. Он переменился, и эти перемены в нем были не в лучшую сторону, и существовало немало оснований для опасений, что они необратимы.
- Как у вас дела-то? - спросил Игорь, лишь бы что-нибудь спросить. Он понимал, как его вопрос по-глупому звучит.
- Да как, - Виктор замялся. - Как у нас могут быть дела, сам подумай.
Лебедев понимающе кивнул.
- А как Рита?
Виктор обреченно махнул рукой.
- Да так же, как и я. Места себе не находит. Плачет.
Голос Виктора задрожал, и он отвернулся в сторону, чтобы скрыть от своего соседа слезы, выступившие на его глазах. Игорь сделал вид, что ничего не заметил.
- Ну, а ты-то как? - По интонации говорившего было видно, что Коршунков пытается перевести разговор в иное русло.
- Да я нормально, - отозвался Лебедев. - Относительно, конечно.
- Почему относительно? - спросил Виктор.
- Ну, хотя бы потому, что в нашем мире все относительно.
Они медленно шагали по тротуару, обходя редкие лужи, образовавшиеся после непродолжительного дневного дождика.
- А ты с работы, что ли? - спросил Коршунков своего соседа. Тот в ответ усмехнулся.
- Да я, вообще-то, уже не работаю.
- Как так? - Виктор вскинул взгляд на Игоря. - Ты же работал в каком-то офисе.
- Работал? - согласился тот.
- И что же?
- Больше не работаю.
- Не понимаю, - признался Виктор. - А что случилось?
- Я отказался совершить взлом компьютера, как того хотело от меня начальство. И в результате я стал безработным.
- Обычная история, - вздохнул Коршунков. - Попробуй откажи в чем-нибудь начальству. И как же ты теперь?
Игорь добродушно рассмеялся.
- Пока никак.
- Какие-нибудь варианты есть?
- Работаю кое над чем.
- Ну, не падай духом, - ободрил его Виктор. - Программисты сейчас везде нужны.
Игорю странно было слышать, как его пытается ободрить человек, сам только что едва сдержавший слезу. Одновременно с этим он понял, каких трудов это стоило Виктору.
- Может быть, ко мне зайдем, выпьем? - предложил Коршунков.
Лебедев нахмурился.
- Не налегал бы ты сейчас на спиртное, Витя. Плохо может кончиться.
Виктор помрачнел, но ничего не ответил.
- Послушай, - Игорь остановился, и посмотрел на него. - Я тебе это говорю не просто так, не из желания себя возвысить, а тебя унизить. И это не просто лекция человека, неспособного войти в твое положение. Я прекрасно понимаю, что у тебя творится сейчас на душе.
- Ты? - произнес Виктор, сверкнув на своего соседа взглядом. - Нет, ты не понимаешь, что творится у меня на душе. Ты не можешь этого понять. У тебя никогда не умирал сын, у тебя его даже никогда не было. Поэтому ты не можешь понять, что чувствую я.
В словах Виктора была справедливость, и Лебедев это понимал. Тем не менее, он решил не отступать.
- Наверное, ты прав, - сказал он. - Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Но поверь, водкой горю не поможешь. Ею можно только все усугубить. Я это знаю, я это видел. У каждого человека свои проблемы, и заглушить их водкой нельзя, невозможно. Я тоже хлебнул немало. Мне довелось пройти через тюрьму, меня бросила жена, я лишился работы. Это способно выбить почву из-под ног у кого угодно.
- Да, - проговорил Виктор. - Если бы меня Ритка бросила, я не знаю, чтобы я вообще делал дальше. Наверное, спился совсем бы.
- Вот видишь, а это совсем не выход. Это всего лишь еще один способ самоубийства.
- А что же делать? - с болью произнес Коршунков. - Как жить дальше?
Он пристально смотрел на Игоря, ожидая ответа на свой вопрос.
31
Лебедев помедлил. Он смотрел на страдающее лицо Виктора, и тщательно продумывал свой ответ. Любые слова здесь могли бы оказаться жестокими, но и молчать было нельзя.
- С отчаянием надо бороться, - сказал он. - Нельзя позволять ему захлестывать себя.
- А если не удается? Если отчаяние все равно берет над тобой верх. Как быть в таком случае? Если просто не хватает сил?
- Нужно отвлекаться, - твердо сказал Игорь. - Необходимо найти себе какое-нибудь занятие, которое бы мешало отчаянию брать верх над тобой.
- Какое может быть занятие? Удариться в религию? В этом искать для себя успокоение?
- Что значит удариться? - спросил Лебедев. - Хотя, бывали случаи, что религия многих спасала в такие моменты.
- Жалкий самообман! - почти выкрикнул Виктор. - Это еще один способ сойти с ума. Создать себе вымышленный мир, и жить в нем.
- Почему ты так решил?
- Религий слишком много. А значит, в них не может быть истины, соответственно, не может быть и спасения. Они все противоречат друг другу! Придумай что-нибудь еще, что-нибудь материальное, правдоподобное.
Игорь колебался.
- Что же ты молчишь? - подгонял его Виктор. - Или не можешь ничего придумать? А как ты сам борешься с отчаянием? Неужели оно не захватывает тебя?
- У меня немного другое положение, - неторопливо произнес Игорь. - Я провел целый год в местах лишения свободы. Для меня это слишком много. Поэтому я радуюсь хотя бы тому, что я свободен. Радуюсь, что просыпаюсь дома в теплой постели, а не на тюремных нарах. Я радуюсь солнцу, небу, деревьям, птицам, просто воздуху. Ты знаешь, на свободе и дышится совсем по-другому. Я радуюсь просто самой жизни. Это чувство нельзя передать словами.
- Возможно, ты прав, - смягчился Виктор. - И все-таки, неужели отчаяние тебя больше никогда не охватывает? Тебя же бросила жена, и это должно быть сильным ударом, должно отравить всю радость свободы.
- Так оно и есть, - признался Игорь. - Мне постоянно не хватает моей жены. Без нее моя квартира пуста и неуютна.
- Вот видишь, - подхватил Коршунков. - Получается, что не так уж она и сладка эта свобода. Этого все равно мало человеку. Так как же ты отвлекаешься от всего этого?
- Я погружаюсь в свою работу. Как бы это банально не звучало. Работа - это и есть мое спасение. Мой компьютер заменяет мне любимого человека.
Они поднялись в квартиру Виктора.
- А где же Рита? - спросил Лебедев, убедившись, что в квартире ее нет.
Виктор закрыл за собой входную дверь, и теперь стаскивал с ног туфли.
- Она уехала к родственникам, - мрачно произнес он. - Будет позже. Да ты проходи, не стой в прихожей.
Игорь прошел в комнату.
- Ты точно не будешь? - спросил ему вслед Виктор, сделав выразительный жест.