— Все уже поужинали полтора часа назад, пока ты была без сознания. Или ты думаешь, что будут готовить специально ради тебя одной?
— Не думаю, — буркнула я, отворачиваясь и стараясь не выказывать охватившего разочарования и обиды.
Вредная жадина!
Посверлив меня холодным презрительным взглядом еще пару минут, Рейджи направился к двери. Он что, правда, так и уйдет, оставив меня голодной? Я грустно посмотрела в спину уходящему юноше. Взявшись на дверную ручку, он вдруг замер. Неужели сжалился?
— Надо ли повторять, чтобы не ты вставала и не выходила из комнаты? — не оборачиваясь, спросил он таким тоном, после которого и пошевелиться стало боязно.
Проглотив подкативший к горлу слезливый комок, я упрямо сжала губы. Нагрубил, не покормил, а теперь еще и запугивает. Ничего не отвечу.
— Полагаю, что нет, — удовлетворившись моим молчаливым ответом, он вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Через пару секунд раздался металлический звук замочного механизма. Все-таки не доверяет. На ключ запер. От охватившего бессилия хотелось закричать и что-нибудь разбить. Желательно о темноволосую голову с очками. Ну и ладно. Через балкону выберусь. Я тоскливо посмотрела на окно. Раннее утро. Часов шесть, наверное. Значит, дома уже вечер? Привстав, осмотрела комнату и с досадой опять плюхнулась на подушки. Моей одежды не было, как и босоножек с сумкой. Ничего. И так сбегу. Только подожду, пока они все уснут. В животе печально заурчало. Свернувшись калачиком и обняв одеяло, принялась считать, чтобы не думать, как сильно я хочу есть, и что у меня все болит. Полет с лестницы давал о себе знать.
На двух тысячах семисот десяти неожиданно послышался звук вставляемого ключа. Я обернулась, напряженно наблюдая, как некто тихо открывает дверь.
Куст второй. Кровавые шипы. Часть десятая
В комнату вошел Рейджи с серебристым подносом в руках. От удивления я даже села в кровати, не в силах поверить увиденному. Он действительно принес поесть? Но охватившая радость тут же сменилась подозрением. С чего бы это вдруг такая милость? Я с опаской наблюдала, как молодой человек медленно обошел кровать и поставил поднос с моим потенциальным ужином рядом со мной. Затем взял стул и сел напротив, положив ногу на ногу и скрестив руки. С усилием оторвав взгляд от вожделенной еды, с недоверием посмотрела на Рейджи.
— Ч-что это?
— Карбонара, — казалось, ни моего вопрошающего взгляда, ни глупого вопроса он не заметил, — я приготовил ее специально для тебя. Наслаждайся.
Специально? Для меня? Наслаждайся?!
Я снова посмотрела на тарелку. От пасты исходил дурманящий аромат. В переплетениях спагетти виднелись аппетитные кусочки бекона. Рот мгновенно наполнился слюной, требую пищу. Но если раньше у меня были сомнения, то теперь точно уверена: есть нельзя.
— С-спасибо, — неуверенно протянула, переводя взгляд на Рейджи. Тот мягко улыбнулся в ответ на благодарность:
— Поторопись, а то остынет.
Глаз нервно дернулся. Поправка: есть КАТЕГОРИЧЕСКИ нельзя.
— Извините, я … не могу, мне нехорошо… немного…
— Я понимаю, ты очень ослабла. Давай, я помогу, — все с такой же милой улыбкой, юноша пересел на мою кровать и взял вилку, намотав на нее спагетти, — открой рот. Быстрее.
Нет, я не открывала рот, у меня от шока просто упала челюсть. Чем незамедлительно воспользовался мой противник. На языке почувствовалось медленное скольжение металлических зубьев.
— Хорошая девочка, — он аккуратно вытащил вилку и вновь улыбнулся.
Я закашлялась, подавшись от такой доброты.
— Спасибо. Очень вкусно. Я дальше с-сама.
Осторожно забрав столовый прибор из его рук, принялась за ужин. Добровольно и самостоятельно. Ибо в противном случае, его в меня принудительно запихают. Паста и, правда, была бесподобно вкусной и могла бороться за звание коронного блюда в каком-нибудь крутом ресторане. Это немного скрашивало гнетущие мысли о том, какие «фирменные» ингредиенты он в нее мог добавить. Хотя на вкус ничего постороннего не ощущалось. Может, я слишком подозрительна?
Доела почти с аппетитом, даже забыв про смущающий внимательный малиновый взгляд. Но как только дошла очередь до чая, сомнения вновь вернулись.