Оно было удивительно звездным.
Только в этот момент я ощутила щиплющий кожу мороз. Моя полушубка осталась в гардеробе ресторана. Я не желала об этой потере, главное, я больше никогда туда не вернусь.
Зная, что меня никто не услышит и не увидит, я отпустила оковы, в которых были мои эмоции, и те хлынули из глаз слезами. Началось это одной слезинкой, она медленно скатилась по моей холодной щеке. За ней вскоре скатилась еще одна из другого глаза. Я тяжело вздохнула, что полностью отпустило мои чувства на волю, и слезы хлынули диким потоком. Я не смогла сдержать тихого стона. В груди зажгла боль и разочарование в самой себе, отчего захотелось заскулить. Я все же осмотрелась вокруг, никого не заметив, я позвонили сорвать с губ протяжному крику, что больше был похож на волчий вой. С каждой слезой становилось легче, а колкие слова золотой молодежи стирались из воспоминаний, уходя в прошлое.
– Да! – я не смогла сдержать крика, теперь внутри была дикая злость, слезы стекали по моему лицу. – Да! Я деревенщина! Да!
С губ сорвался очередной вой. Вся боль выходила из меня потоком чувств.
Я опустила голову, положив лоб на колени. Тишина вокруг успокаивала, слезы медленно стекали по щекам. В груди затихло. Показалось, словно я уже ничего не чувствую. Ничего кроме дикого желания домой, к Ясту.
Я подняла голову обратно, руками вытирая слезы и, возможно, потекшую туш. К сожалению, зеркала, чтоб проверить наличие растекшейся туши, с собой не было. А телефон, что мог мне его заметить, был оставлен в кармане полушубки. Ну вот… еще и без телефона осталась.
Лицо я вытерла насухо, и стала растирать плечи. Холод сковал мое тело, и я не могла разогнуть колени, чтобы встать со скамейки. Я помассировала ноги и все же поставила их на снег.
– Ты, девушка, сплошные приключения, – в другой стороне площадки появился Гром с моей полушубкой в руках.
– Со мной не соскучишься, – я не усмехнулась, и юноша заметил это.
– Хлоя, это все из-за тех пятерых? – Гром одним быстрым движением оказался рядом со мной и накинул мне мою полушубку на плечи. Я поспешно ее одела и застегнула.
На вопрос юноши я тяжело вздохнула и опустила взгляд в землю.
– Хлоя, ответь, – Гром сел передо мной на корточки, так, что мой взгляд был направлен на его лицо.
– Да, – шепнула я.
– Хлоя, – он замолчал, подбирал слова, – ты не деревенщина! Просто…
– Просто далека от светской жизни, – закончила я.
– Хлоя, – он устало вздохнул, – твою Ли часто бросают?
– Ты сменил тему, – я недовольно глянула в его блестящие черные глаза, на сей раз, они горели странной сосредоточенностью и серьезностью.
– Ответь на мой вопрос, – попросил Гром.
– Это она всех бросает, – ответила я, – для нее парни как игрушки. Наигралась и выбросила. Поэтому я не прошла мимо тогда, когда ты сидел на скамейке. Я знала, что она и тебе больно сделает.
Парень лишь тихо рассмеялся, а не могла понять, что смешного я сказала. Тогда парень пояснил сам:
– Это я ее бросил. И судя по всему, я был первый и единственный.
– Вот почему она так меня возненавидела! Она считала, что ты бросил ее, выбрав меня! – вскрикнула я от понимания сути дела. До меня сошло озарение.
– Хлоя, я к чему это веду, – Гром был серьезен, – я бросил ее, потому что она красивая обложка и все. Такая же, как и те девушки в ресторане. Они все привыкли пересчитывать деньги своих парней. Ты другая! Ты настоящая! Я пригласил тебя на свидание именно поэтому и убедился в этом! Ты не деревенщина, ты по-женски наивна! Хлоя! Ты прекрасна!
– Спасибо, Гром, – я закрыла глаза, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. При нем плакать я не хотела, ему лучше не видеть, насколько я слаба.
– Давай пройдемся, – я раскрыла глаза. Он уже стоял передо мной, протянув руку, чтобы помочь мне поднялся со скамейки.
Я приняла его помощь, и он, взяв меня под руку, повел по улице. Тишина спящего района наводила покой, как и запах ели и мандаринов. Я окончательно успокоилась, вспоминая слова юноши. Мы шли, и он рассказывал про себя. За весь рассказ я узнала, что ему двадцать. Он закончил школу с золотой медалью в пятнадцать, отучился на предпринимателя (гениальность – это обычное дело для полноценных вампиров). В группе с ним как раз и училась Лорна, на другом факультете учился его знакомый дизайнер. Рассказал, что тоже сирота, но никогда не числился в клане. Его воспитывала человеческая женщина, что забрала его из детского дома. Родных родителей не помнит и не знает. Но как он выразился ему это и не нужно: «Я тот, кем меня воспитала эта женщина! И это она моя мама!». В этот момент я задумалась о своем отношении к Юлию и Константину. Юлий был мне как отец, а Константин как балующий меня дедушка. Они моя семья, может не стоит задаваться вопросом, кто же дал мне жизнь? Нет. Тайна о моих родителях всегда меня мучала, и я не успокоюсь, пока не узнаю, кем они были.