Синее, синее небо… Осенний ветер, шум листвы, с территории школы разносятся писк и визг девчонок, хохот парней.
"Я заберу тебя сегодня после уроков" – отвечает он.
Синее, синее небо…
Отвратительный запах плавленых свечей. Этот запах с того дня ненавижу. Вокруг рассыпаны лепестки роз. Что мы делаем? Мы оскорбляем любовь. Я лежу голая. Пол кажется холодным, но я пытаюсь не обращать на это внимания. Знаю, что скоро согреюсь. Он стоит передо мной, сексуальный, но не возбуждающий. Мне больно, что-то ломит в груди. Зачем я согласилась? Почему я все это делаю?
Мы в темноте, точнее в полумраке. Запах тающих свечей, и маленькие огонечки во мраке. Лепестки роз. Это не романтика, это никчемная пародия на нее.
Я отдаюсь. И вместе с болью внутри живота я чувствую что-то отвратительное в груди.
Кровь.
Но ведь все должно было быть иначе! Почему? Почему я здесь?
Я дошла до точки невозврата. Ошибка сделана, и ее не исправить.
Запах воска, огоньки, лепестки роз.
А самое главное, все это по моему согласию.
Синее, синее небо.
Мне пятнадцать. На улице пусто, удивительно, но это и к лучшему. Мои волосы распущены и их рвет холодный зимний ветер. А небо действительно удивительного синего цвета. В кармане завибрировал телефон, и я поспешила его достать. Эл терпеть не мог, когда я заставляла его ждать ответ. Кричал и оскорблял меня. Мне нужно срочно ему ответить.
"Ты ночуешь сегодня у себя или у меня?".
Я знала, что он будет делать со мной ночью, если я буду у него, и он хочет, чтобы ночью я была с ним. Я обязана согласиться ночевать с ним.
"С тобой" – мой ответ.
"Правильно!"
Синее, синее небо.
Моей жизни больше нет. Я живу с ним. Юл не знает, в каких условиях, и не узнает. Особенно я хочу уберечь от правды Яста.
1. Выходить из квартиры нельзя.
2. Имею право ходить только голая.
3. Не имею права есть, пока не захочет Эл и ем только то, что разрешит есть он. Везло, если получалось поесть один раз в неделю. Это был хлеб. Раз в месяц макароны или картофель. Вареный картофель.
4. Запрещено мыться.
5. Можно смотреть только разрешенные Элом ТВ-программы и только в его присутствии.
6. Запрещено слушать музыку.
7. К Элу нельзя обращаться по имени. Только ласкательно: солнышко, зайчик и так далее.
8. Нужно помогать ему, поддерживать добрым словом, поднимать настроение, если он приуныл.
9. Ни в коем случае не перечить, и выполнять все поручения.
10. Засыпать только с разрешения. Просыпаться с первого слова. Просыпаться ночью если этого хочет Эл, и не засыпать без его позволения.
11. При необходимости выйти на улицу Эл решает, что мне надеть. Покупать себе новую одежду запрещено.
12. Не сопротивляться.
13. Не плакать и не жаловаться.
Синее, синее небо.
Я опустила взгляд. Яст продолжал рассматривать домики вокруг, сжимая мою руку.
– Яст, – шепнула я, и парень моментально перевел на меня взгляд. В самом его зрачке я увидела тревогу.
– Что случилось? – он сжал мою руку сильнее и остановился, я замерла рядом.
– За что ты меня любишь? – тихо спросила я.
– За что!? За то, что ты просто существуешь! – Яст улыбнулся. – Ты прекрасна, это точно, но я люблю тебя не за наружную красоту. Ты очень красива и внутри: умная, добрая, понимающая, смешная и веселая. Любишь поесть!
Я усмехнулась.
– Да! Обожаю, когда ты составляешь мне компанию в поедании бутербродов! – Яст тоже засмеялся.
– Конечно, это самое главное во мне, – я усмехнулась.
– Эх, – Яст вдруг обреченно выдохнул и прижал меня к себе, – когда-нибудь ты расскажешь, что тебя мучает?
– Когда-нибудь, – я пожала плечами, – но единственное, что я тебе скажу, это будет то, что это просто прошлое.
– Хлоя! – парень отодвинулся от меня и заглянул в глаза. – Кто-то из прошлого очень сильно когда-то тебя обидел! Это видно… в твоих зрачках!
– Зрачках! – я попыталась проморгаться, чтобы в моих глазах он больше ничего не увидел, что могло сдать меня с потрохами.
Когда-то давно я пообещала себе, что Яст ничего не узнает.
– Ты скрываешь это специально? – Яст обиженно хмыкнул.
– Милый, то, что было, то прошло. Я не хочу ворошить прошлое.
– И при этом каждый раз возвращаешься к этому мыслями, – Яст отпустил меня, он казался обессиленным.
– Прости, – шепнула я.
– Не извиняйся, – Яст поднял глаза к небу.
Синее, синее небо.
4
Дома я попыталась отвлечься от всей той тяжести, что накинулась на мою душу. Я села на диван в гостиной, Яст оставил меня. Играло радио. Снова классика, снова спешащая унести меня вдаль собственных мыслей.