— Почему ты меня не разбудил? — спросил он Рона и Гермиону, когда застал их в Большом зале за обедом.
— Пытался, — ответил Рон с набитым ртом. — Ты даже не пошевелился. Так или иначе, в тот день, который у тебя был вчера, мы решили просто оставить тебя. Мы говорили учителям, что ты выбрасываешь свои кишки наружу.
Гарри взглянул на Гермиону, которая с непроницаемым выражением лица сказала ему, что это правда, хотя она не совсем одобряла это.
— Хорошо, — сказал Гарри. — Тогда, наверное, спасибо. Но послушай, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Ты можешь сказать нам по дороге на защиту от темных искусств? — спросила Гермиона, заметив время. — Мы же не хотим опоздать на наш первый урок.
К сожалению, у Гарри не было возможности ничего объяснить. Сегодня залы снова были переполнены; новизна таинственного послания под стеной уже прошла. А так как он не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал его рассказ о радио, обращенном к нему, он сказал Рону и Гермионе, что расскажет им позже, и продолжил путь к классу профессора Люпина.
В кабинете было очень оживленно, пока они ждали своего нового профессора, но Гарри не присоединился к ним. Он даже не заметил, как вошел профессор Люпин, и на автопилоте последовал за ним, когда их отвели в кабинет. Его мысли были сосредоточены на более насущных вопросах.
В течение одного восхитительного получаса вчера вечером он позволил себе поверить, что он был в безопасности, что сообщение на стене ничего не значило. Но голос по радио изменил все это, и теперь он не знал, что и думать. Как отметили Гермиона и Рон, мысль о том, что статуя, которую он не видел пять лет, пытается убить его, была абсурдной, но как можно было объяснить жуткое предупреждение, пришедшее по радио? Может быть, кто-то услышал, как он признался в своих страхах Рону и Гермионе, и решил жестоко подшутить над ним? Или он просто окончательно сошел с ума?
Только когда он оказался в ряду других учеников, Гарри оторвался от своих мыслей и наконец обратил внимание на то, что происходило вокруг него. По комнате ползала отрубленная рука, и все смеялись.
— Подожди, — сказал он Гермионе позади себя. — Что мы опять делаем?
Гермиона одарила его укоризненным взглядом за то, что он плохо слушал.
— Мы столкнулись с боггортом, — сказала она.
— …а что такое боггорт?
Рон шагнул вперед, раздался треск! А потом перед ними появился гигантский паук. Рон на мгновение застыл, но постепенно поднял свою палочку и закричал: «Риддикулус!» — и паучьи лапки исчезли. Его волосатое круглое тело упало на пол и откатилось от Рона, остановившись у ног Гарри.
— Ну вот! — сказал профессор Люпин, пытаясь броситься вперед перед Гарри.
Но было уже поздно.
Раздался треск, и паук исчез. На его месте, с распростертыми руками и холодными серыми глазами, уставившимися прямо на Гарри, стоял Плачущий ангел.
В комнате воцарилась тишина. Никто не смеялся и не хихикал, что Гарри Поттер испугался статуи. Потому что в каменной фигуре перед ними было что-то совсем не смешное. Даже профессор Люпин просто смотрел на него в течение нескольких секунд, но вскоре пришел в себя.
— Хорошо, — сказал он, пытаясь снова поднять настроение. — Подними палочку, Гарри. Давай, «Ридикулус».
Гарри даже не пошевелился. Он не двигался с того момента, как появился Ангел. Его дыхание застряло в горле, все тело онемело, и он не мог ничего больше сделать, кроме как в шоке уставиться на ангела.
— Гарри? — сказал профессор Люпин. Когда он не получил никакого ответа, и ученики начали перешептываться, он двинулся вперед и повел Гарри прочь. — Хорошо, Гарри, почему бы тебе просто не подойти ко мне? Гермиона, шаг вперед, займись этим!
Студенты снова обратили свое внимание на веселье, подбадривая Гермиону, когда она подошла к статуе, в то время как Люпин вел едва двигающегося Гарри в конец класса.
— Гарри? — сказал он с глубоким беспокойством в глазах. — Гарри, что случилось?
— Профессор Люпин… — послышался голос Гермионы.
— Одну секунду, — ласково сказал Люпин, не оборачиваясь. Он снова понизил голос и попытался встретиться взглядом с Гарри, но тот, казалось, был прикован к тому месту позади Люпина, где стояла статуя боггарта. — Гарри, все в порядке, это не настоящее. Это всего лишь боггарт.
— Профессор Люпин… — снова сказала Гермиона, и Люпин заметил ее встревоженный тон.
Он обернулся, полагая, что Гермиона тоже была напугана тем, какую форму боггарт выбрал для нее. Только боггарт не изменил своей формы. Это все еще была каменная статуя.
Люпин нахмурился.
Он повернулся к другому студенту.
— Шеймус, — сказал он с любопытством. — Подойди к нему, пожалуйста.
Гермиона отошла в сторону, и Шеймус подошел к боггарту. Не было ни трещины, ни перемены, домовой остался каменным ангелом. Студенты обменялись встревоженными взглядами, и Люпин почувствовал, что настроение становится напряженным.
— Не волнуйтесь, все, — сказал он, подходя и становясь перед самим боггартом. Как он и ожидал, она не приняла форму полной луны. — Должно быть, мы перестарались. Он слишком растерян, чтобы продолжать в том же духе. Невилл, прикончи его для нас!
Невилл поднял свою палочку к статуе и воскликнул: «Ридикулус!»
Но ничего не случилось.
Невилл, как и все остальные, посмотрел на профессора Люпина. Люпин снова нахмурился и поднял свою волшебную палочку.
— Ридикулус. — сказал он, но безрезультатно. — Ридикулус! — сказал он яснее и тверже, но все равно безрезультатно. Ангел, казалось, никуда не собирался уходить.
Напряженную тишину нарушила струя красного света, летевшая на ангела из задних рядов класса.
— Оцепеней! — Закричал Гарри.
Студентки закинули руки за голову и нырнули в сторону, некоторые из них закричали.
— Гарри! — Изумленно воскликнул Люпин. — А что такое у…
Но Гарри еще не закончил.
— Оцепеней! — снова закричал он, посылая еще одну струю света, отскакивающую от статуи. — Конфринго! Редукто!
— Гарри, ради Мерлина! — Крикнул Рон, перекрывая хаос.
Но Гарри продолжал освещать класс, посылая в ангела проклятие за проклятием, пока профессор Люпин не направил на него свою волшебную палочку.
— Экспеллиармус!
Палочка Гарри вылетела из его руки и полетела через комнату, где ее поймал Рон. Внезапно Гарри обнаружил, что его товарищи гриффиндорцы смотрят на него шокировано. Профессор Люпин выглядел так, словно разрывался между гневом и беспокойством. Он повернулся к Гермионе и Рону.
— Сейчас же отведите его в больничное крыло.
Рон и Гермиона сделали, как им было сказано, поспешили вперед и схватили Гарри за руки.
— Отпустите меня, отпустите! — кричал Гарри, когда они вытащили его в коридор.
— Гарри, — умоляюще произнесла Гермиона. — успокойся.
— Я не собираюсь успокаиваться! — Гарри кипел от злости, вырываясь из их рук и глядя на них.
— Неужели ты не понимаешь, что это было? — закричал он. — Это был тот самый ангел! Ангел, который пытался убить меня, когда мне было восемь лет, и он стоит сейчас посереди кабинета!
— Нет, — Гермиона покачала головой. — Гарри, это же боггарт. Ты не слушал профессора Люпина. Боггарт принимает форму того, что, по его мнению, будет пугать нас больше всего. Это нереально, это просто имитация.
— Для меня это был паук, — сказал Рон. — Ты же сам видел. А до того, как оно превратилось в это, оно было баньши, отрубленной рукой, окровавленным глазом.…
— Но ведь он не изменился обратно! — сказал Гарри. — Это все еще Ангел, и что, если он застрял вот так?
— Ладно, — неохотно согласился Рон. — Это странно, надо отдать тебе должное. Но ты не можешь просто начать стрелять в него проклятиями в середине урока защиты от темных искусств!