Потом я пошел искать.
Далеко идти не пришлось. Двое из них развалились у стены дома Элейн. Передавали бутылку, спрятанную в пакете, укуренные и разморенные, как змеи на жаре.
Я подошел к одному из них, с соблазнительным белым горлом и черными глазами палача.
— Еще хочешь потусить?
Хуже всего было то, что он не удивился.
Я дал увести себя в комнату в убогом доме, занятом шлюхами и героиновыми торчками.
Но в тот вечер нас было трое — я, тот парень и нунчаки Кори.
Он не был шокирован, когда я сказал, чего от него хочу. Может, он уже играл эту роль раньше. Возможно, другие мужчины просили у него нечто подобное, мужчины, ценившие соблазнительность боли, очищающую силу страдания.
Когда я дал ему указания, он встал позади меня, в тени, а я прижался к стене. Но я чувствовал, как напряглись его мышцы, отмеряя силу, которую он вложил в первый удар. Мой член напрягся от воспоминаний о месте, откуда, как я думал, я сбежал навсегда, — о моем детстве.
И пришли слова, как давно забытая молитва:
— Ударь меня.
Перевод — Василий Рузаков