Он поднялся из-за стола, и что-то в выражении его лица заставило Риту остановиться посреди комнаты. Она быстро сказала:
— Как жаль, что Оливия так внезапно пришлось уехать домой. Я сделала все, что смогла, чтобы помочь ей…
— Может быть, ты расскажешь мне, что случилось на самом деле? — тихо предложил Хасо.
Посмотрев ему в лицо и увидев за фасадом спокойствия затаенную ярость, его мать поспешно проговорила:
— Пойду-ка я лучше посмотрю, что у нас там с обедом, — и быстро вышла из комнаты. Теперь она не сомневалась в том, что Рита приложила руку к внезапному отъезду Оливии, и ее смутная неприязнь к ней стала еще сильней. В то же самое время в глубине души она пожалела Риту — когда Хасо разъярен, с ним нелегко иметь дело.
Рита села и непринужденно сказала:
— Очень удачно, что я была здесь — ты знаешь, у Оливии не было денег. Я дала ей достаточно, чтобы она смогла доехать домой.
Хасо не обратил внимания на эти слова.
— Ты была здесь, когда она получила это известие?
Рита широко раскрыла глаза.
— О да, она была так потрясена. Не знала, как ей добраться до Англии, — хорошо, что я подсказала ей. К возвращению твоей матери мы уже все обсудили.
Хасо, не вставая с кресла, вежливо спросил:
— Письмо Оливии, адресованное мне, у тебя, не правда ли? Отдай его мне, пожалуйста.
Рита покраснела, потом побледнела.
— Письмо? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — зачем мне было его брать? У меня его нет.
Он поднялся, подошел к столу, на который она положила свою сумочку, перевернул ее вверх дном, так что все содержимое посыпалось со стола на пол, взял письмо и отошел с ним к окну, не обращая внимания на ее возмущенные возгласы.
— Моя помада, пудра, все разбилось! И все деньги рассыпались!
Он бросил на нее преисполненный крайнего презрения взгляд и вскрыл конверт.
Оливия написала немного, и почерк, обычно аккуратный, выдавал сильные чувства, владевшие автором. Он быстро прочитал его, потом, прежде чем сложить и спрятать в карман, перечитал еще раз. Затем сел, и Ахиллес устроился рядом с ним.
— А теперь, будь так добра, скажи мне, что ты на самом деле сказала Оливии. Не было никакого телефонного звонка. По-видимому, эта выдумка предназначалась для моей матери.
Рита угрюмо спросила:
— Что ты намерен предпринять? — Она попыталась выдавить из себя слезу.
— Отвезти тебя в Амстердам, как только ты соберешь вещи. Ты все равно решила, что Нел останется в английской школе и проведет каникулы у бабушки, так что можешь теперь жить, как хочешь. Все остальное — дело техники. Зачем ты это сделала, Рита? — Он вздохнул. — Ну, давай на этот раз будем говорить друг другу правду.
— Эта каланча, — со злобой сказала Рита, — оказалась еще и глупа. Достаточно было сказать ей, что ты считаешь ее любовь к себе утомительной, и она тотчас согласилась уехать. Не хотела мешать твоему счастью. — Она рассмеялась. — Какой был шанс, чтобы отделаться от нее. Жаль, что ты догадался. Мне очень хотелось выйти за тебя замуж, Хасо. — Она пожала плечами. — Ну что ж, в море еще много рыбы — ты же знаешь, что мне нужен богатый муж, который не будет мешать моей карьере.
— Что ты сказала Оливии?
— Что мы собираемся пожениться, что ты любишь меня, и что она тебе мешает. — Она взглянула на него. — Не смотри на меня так, Хасо. Ты не можешь винить меня за эту попытку.
Он сказал ровным тоном:
— Иди, собери вещи, Рита, через полчаса мы выезжаем.
Когда она ушла, он вытащил из кармана письмо Оливии и еще раз перечитал его. На этот раз он улыбался.
На следующий день он вместе с Нел отбыл в Англию.
Сильвестер Креснт выглядела неприветливо. Весь день моросил дождь, паром опоздал, поэтому в Лондон Оливия тоже приехала поздно. Она была голодна, утомлена и чувствовала себя несчастной, а вид этих чопорных, зашторенных домов расстроил ее еще больше.
Ей открыла мать.
— Дорогая, какой приятный сюрприз. И так неожиданно. — Она взглянула на усталое лицо Оливии. — Входи же. Сейчас мы выпьем по чашечке чая, и ты пойдешь вздремнуть. Расскажешь мне все потом.
— А где бабушка?
— Она пошла на обед к этой старухе, миссис Филд. Посмотрим, что там есть на кухне. Сядь, заварим сейчас чай, а потом, пока я приготовлю что-нибудь поесть, ты сможешь принять горячую ванну.
Часом позже, сидя напротив матери за кухонным столом и прихлебывая бульон, Оливия, хорошо разогревшаяся после ванны, почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, это еще не конец света. Она найдет себе другую работу и начнет все сначала. Конечно, забыть Хасо будет нелегко, но последние годы вообще давались трудно.