Иштван Сабо
То памятное утро
От составителя
Иштван Сабо вписал короткую, но яркую страницу в историю новейшей венгерской литературы. Выходец из крестьянской семьи, более двадцати лет он прожил в родных краях — маленькой горной деревушке на северном побережье Балатона, занимаясь, как его отец и деды, земледелием, — ему была по плечу любая работа, которой требует от крестьянина земля. В начале 50-х годов перебирается в город, три года учится на философском факультете Будапештского университета, затем работает библиотекарем. Литературный талант И. Сабо проявился рано, его рассказы публикуются в печати с конца 40-х годов, а в 1956 году выходит первый сборник его рассказов «Бунтарь», отображающих исторические преобразования крестьянской жизни и написанных в традициях венгерского критического реализма. При жизни писателя были изданы еще два сборника его рассказов («Волшебный сад», 1963, и «Не оглядывайся назад», 1972), и лишь в посмертных публикациях творческое наследие И. Сабо было донесено до читателя в полном виде.
Жизнь этого писателя не богата внешними событиями — точно так же, как его рассказы не отличаются ярким, захватывающим сюжетом; заполненная глубокими драматическими внутренними переживаниями, она несет на себе четкий отпечаток тех больших исторических перемен, которые происходили в стране после освобождения — гигантского социального преобразования, неизбежно сопровождающегося ломкой общественного сознания. Крестьянский парень, так стремившийся к знаниям, культуре, переселившись в город, оказывается не в состоянии перерезать духовную пуповину, связывающую его с привычной крестьянской средой. В то же время и возвращение к прошлому — наездами в родное село или путешествиями, совершаемыми памятью, — открывает перед ним картину, не столь идиллическую и озаренную детски светлым восприятием мира. Подобное душевное состояние, некую раздвоенность сознания сам писатель сформулировал как проблему «уже нет» и «еще нет», подчеркивая, что в истоках этой двойственности лежит глубокий социально-исторический конфликт: незавершенная перестройка крестьянского уклада жизни, когда бурный рост социальных преобразований сопровождается болезненной ломкой укоренившихся представлений и формированием нового сознания — процессом долгим и кропотливым.
В критике, зачастую стремящейся навешивать ярлыки, И. Сабо одно время рассматривался как мастер крестьянского бытописательства. Что ж, бесспорно: крестьянский уклад жизни — его родная стихия. Писатель знает его глубоко, изнутри. Однако для читателя гораздо важнее, что этот мир Сабо изображает не патриархальным, не застывшим, не безжизненно статичным. Писатель чутко и верно улавливает те перемены, которые происходят в жизни венгерского села, венгерского крестьянства, его психологии, черпая здесь темы своих произведений. Как трудно крестьянину примириться с мыслью о том, что клочок земли, политый кровавым потом его многолетних трудов, вдруг перестает принадлежать только ему одному и переходит в общественную собственность! Тут проклянешь и сына родного, который с такой готовностью разбрасывается своим имуществом и даже находит какую-то непостижимую радость в новой форме хозяйствования («Плоды первого урожая»). Замученная непосильной работой и лишениями крестьянка готова загнать себя в гроб, сколачивая гроши; веяние новых времен уже почувствовано ею, однако, верная своему стремлению к накопительству, она ухватывает из новой действительности лишь то, что отвечает исконной крестьянской психологии: стабилизацию форинта («Бог смотрит в другую сторону»).
Впрочем, упорное стремление трудиться до седьмого пота свойственно не только героине этого рассказа — ведь это основа крестьянского существования.
Медленно, постепенно избавляется крестьянство от вековых предрассудков, и подчас заметить сдвиги в его психологии способен только свой человек недавний выходец из этой среды, вроде Фабиана, героя ряда рассказов И. Сабо (во многом автобиографических). Фабиан понимает, что в церковь его односельчан теперь уже гонит не вера в бога, а укоренившаяся привычка встречаться здесь по воскресеньям и в праздничной обстановке обсуждать свое житье-бытье. Но как объяснить это невесте — городской девушке с современными замашками, дымящей сигаретой на глазах у всего села и ни за что не желающей идти к обедне? («Воскресная обедня»). «Все, как прежде» — несколько иронично назвал автор один из ключевых рассказов этого цикла (уже публиковавшийся на русском языке), где перед читателем вырисовывается ясная картина: в самой жизни венгерского крестьянства и во взглядах на жизнь произошли большие, необратимые перемены, все отнюдь не осталось «как прежде».