— Покажи, за что платить!
— А покажешь то, за что платят, дам вдвойне! — визгливо крикнул известный своим похабством сапожник Пельц. Толпа загоготала, заставив девицу смутиться.
Наконец поехал в сторону занавес. На импровизированную сцену — покрытый выцветшим куском некогда яркой материи помост — ступил вожак комедиантов.
— Мы начинаем, господа!
Если не быть чрезмерно взыскательным, представление можно было бы счесть вполне занятным. Однако Зют и Аквилон не следили за его ходом. Их взоры были устремлены на вожака комедиантов, страшного, высохшего старика — четвертого всадника Апокалипсиса.
Была полночь, когда слуги купца Гартунга тихо выскользнули из дома. Круглая, словно блин, луна подмигивала время от времени прикрываемым тучами глазом. Ни шороха, лишь тонко мяукнул кот и тут же, словно испугавшись собственной дерзости, исчез.
Тихо ступая по мостовой мягкими кожаными башмаками, посьерране вышли на окраину города, где начинался пустырь Ведьм.
Негромко шелестела осыпающаяся с яблонь листва. Холодная капелька росы упала за шиворот Аквилону. Тот зябко поежился, шепнул:
— Ночка прямо для оборотней.
— Ты псих, нахватавшийся глупых предрассудков землян, — зашептал в ответ Зют, но не договорил — из темноты донесся, обрывая слова, жуткий вой. Оба стража вздрогнули.
— Der Werwolf![58] — с дрожью в голосе произнес Аквилон.
— Чушь, — не слишком уверенно возразил Зют.
На всякий случай они немного постояли, но, не заметив ничего подозрительного, продолжили путь. Из-за кустов показался неясный огонек костра. Зют раздвинул ветки и осмотрелся. У костра сидел трубач. Лежавшая подле него собака насторожилась и зарычала в темноту.
— Тихо, Гур, это свои, — сказал комедиант.
Со стороны города появилось несколько неясных теней, направляющихся на свет. По мере приближения к костру посьерране смогли рассмотреть гостей. Это были die Bauern[59], тощие, оборванные люди. Лишь раздавленные работой руки да обветренная кожа отличали их от городских нищих. Очутившись у костра, один из пришедших сказал, обращаясь к комедианту:
— Мы к Каспару. — Трубач молчал. Тогда крестьянин торопливо добавил: — Кровь и башмак!
На этот раз комедиант соизволил расцепить губы, негромко бросив:
— Каспар ждет вас.
Он указал рукой на небольшую парусиновую палатку, разбитую между фургонами комедиантов. Крестьянин кивнул и жестом велел своим товарищам следовать за ним. Вскоре гости исчезли за фургонами.
Через какое-то время подошла еще одна группа крестьян. Затем появился священник в серой рясе, за ним — бедно одетый горожанин, другой, третий…
— Оппозиционеры! — тихо, одними губами, шепнул Зют.
Аквилон кивнул. Благодаря Умнику посьерране имели некоторое представление о событиях, творящихся в настоящий момент в краях, где укрылся убийца Мозга. Под покровом ночи собиралась чернь, недовольная своей жизнью. Кое-где уже полыхали восстания, а нюрнбергская беднота пока еще готовилась к мятежу.
Поначалу собравшиеся вели себя тихо, но шло время, и страсти накалялись. До посьерран стали долетать обрывки фраз.
— Как скот!.. Влачим свое!..
— Жиреют… Крови!..
— Пора заявить о наших!..
— Свободу и землю!
— Мюнцер!
— Башмак!
— Кровь!!
— Меч!!!
Где-то в темноте снова завыл волк. Зют достал пару энергетических таблеток и, дав одну Аквилону, сунул вторую в рот. Таблетки утоляли чувство голода и жажды, а заодно не давали заснуть. Прижавшись спинами к корявому стволу яблоньки, стражи слушали беспорядочные крики и смотрели на звезды. Где-то там, вдалеке, за созвездием Весов была их Галактика, их Солнце, их Посьерра. Быть может, уже завтра они отправятся домой…
Но для этого они должны проверить старика комедианта и убедиться, что он — именно тот, за кем они охотятся. Проверить, как проверили уже многих, вызвавших подозрение: Пиркгеймера, булочника Тульце, аптекаря Герхарна. Прижать руку к груди и различить ровное биение сердца. Тук… тук… тук… И отпустить. Но если вдруг молоточки застучат наперебой — тук-тук-тук — справа-слева — тук-тук-тук… — тогда негодяй будет схвачен. И понесет заслуженную кару на площади перед Дворцом Трех Добродетелей!
Тук-тук-тук — процедура примитивная, но надежная. Можно трансформировать кожный покров и мускулы, но нельзя избавиться от второго сердца. Посьерране хватали заподозренных в глухих переулках, спрятав лица под повязками. Большинство пугались и сопротивления не оказывали, но кое с кем пришлось повозиться. Здоровяк Вилибальд Пиркгеймер так хватил Зюта кулаком по затылку, что у того два дня звенело в ушах. Но и его они в конце концов скрутили. Вилибальд оказался обычным землянином.