— О, боги! Если мы их не прогоним, они от нас не отвяжутся, пока не сожрут! Быстро, призывай своего друга на верблюжьих косточках!
— Ты что?! Это же довольно слабый демон, а в этих лошадках силы в каждой на десятерых таких как он, я чувствую!
— Делай, что говорят!!!
Малик больше не спорил. Зайдя в тёмную щель между домами, уже совсем тёмную, полную умерших от страха запахов человеческого уюта, он начал что-то поспешно бормотать, послышался шорох сыплющегося на сухую землю порошка. Лошади были уже совсем близко, когда в соседнем тёмном проулке по воздуху прошла рябь и двинулась им навстречу. Чёрный всадник верхом на верблюжьем скелете показался на вершине склона и остановился, будто в нерешительности.
Лошади встали как вкопанные. Несколько мгновений они стояли неподвижно, а потом вдруг одновременно резко отпрянули, пригнувшись к земле словно увидевшие палку собаки. Они то ли всхрапнули, то ли зарычали, и от этого звука у колдунов по всему телу побежали мурашки. Но и сами лошади дрожали, всё больше удаляясь на подкашивающихся тонких ногах, пока не исчезли в роще.
— Не понимаю, почему они его испугались. Это довольно слабый демон, каждая из этих лошадок десятерых таких стоит…
— Плевать они на него хотели! А испугались они верблюда, как обычные лошади. У демонов, как у людей, свои причуды и страхи.
От закатного света осталось только слабое, позолоченное марево, в городок просочились водянистые сумерки. Двое медленно, устало брели к почти опустевшей базарной площади.
— Надо напроситься к кому-нибудь на ночлег, меня еле ноги держат.
— У тебя тут есть знакомые?
— Нет, но это не важно.
— Да, имазиген гостеприимный народ.
Некоторое время между ними висело странное, беспокойное молчание, словно непоседливая девочка, схватившая двух взрослых за руки и раскачивающаяся, раскачивающаяся…
— Этот мальчик — довольно слабый колдун, к тому же он всего себя вложил в гадание по свитку… Каким же образом на его колдовство слетелась такая орава, а?
Малик остановился, опустил голову и покаянно улыбнулся земле под ногами.
— Я должен повиниться перед тобой, Маркунда…
— Ах ты скотина…
Голос колдуньи заставил Малика вздрогнуть и убрать улыбку.
— Я подумал, что если расскажу всё, ты не захочешь идти.
— Враньё!
— Да, хорошо…— Малик устало провёл рукой по лицу, которое и само стало очень усталым.— Просто, живя среди мусульман, я вынужден придерживаться их принципов: сначала война, потом союз, сначала война, потом объяснения… Сначала всегда война. Иначе… Я не смогу жить среди них. И, так уж сложилось, что я не смогу выжить без них.
Он долго боялся поднять на неё глаза, потом всё же решился. А она будто только этого и ждала.
— Что это за твари?
— Это демоны полного забвения. Они — внешняя оболочка свитка. Они необходимы для существования пергамента, как противовес тем, кого призывают его заклятия.
— Демоны полного забвения?
— Да. Они не просто со временем убивают владельца свитка, они обрезают все его связи с другими людьми, с миром… Его никто не помнит, память о нём умирает раньше него самого. Этот наш «мальчик» забрал книгу с трупа своего учителя. И кто помнит в этом мире Рабби Йосефа Магрибинца? Даже его ученик с трудом, и даже он не знает, где тот похоронен, они это ловко устроили. И он никому не расскажет об учителе, а сам он приговорён… Ну ещё я знаю о Йосефе, а теперь ты. Но у нас хватит сил продержаться, тем более, когда дело будет сделано, мы сможем забыть.
— Бедный мальчик! А откуда ты-то так много знаешь об этом свитке? Ты же говорил, его создали в Тамазге.
— Мне рассказал человек, предок которого его и написал.
— И он рассказал тебе?!
— Он принял ислам и относится к этому очень серьёзно, ему подобные знания больше не нужны, но он любит быть полезным другим. Есть у нас такой, Йизри…
Некоторое время они шли молча.
— Если ещё раз поймаю на обмане, я тебя убью.
Малик не ответил, лицо его стало непроницаемым.
Небольшой горный городок Багайя стоял тихий и скрытный, не обращая внимания на суету вокруг и на сплетни, юркими ящерицами бегавшие между шатрами огромной мусульманской армии.
— Вырезали ромейский гарнизон и затаились…
— Как же они успели взять город штурмом, мы же сразу от Карфагена пошли сюда?
— Да не брали они ничего штурмом! Ромеи сами перешли на их сторону!
— А войска-то у Королевы, видно, не слишком много. В такой дыре с большой армией и недели не выдержать, а в окрестных горах никого нет, проверено.
Багайя молчала с непроницаемым видом, будто её вообще здесь нет. Закат залил её своим нервным, едким светом, мимо неё рассеянно проползла, не заметив, сырая ночь. В горах кто-то тихо елозил, словно невидимые пальцы шевелились перед сонным лицом армии-великанши. Внезапный страх вздёрнул людей в сёдла, заставил схватить потными руками оружие. Но к утру всё улеглось.