— Правда? — Не сдержала злорадной усмешки я и насупилась. — А по-моему — разницы нет: и там, и там — скука смертная… Ха! Ирония… Не находишь?
— Не ёрничай! — Её голос в секунду стал грубее, даже жёстче, и перёшел в приказ. Почти что — и в требование: что обсуждению, как и пререканиям, а уж и тем более «нареканиям» — не поддаётся и не подлежит. — Пошла бы вон лучше — с детьми поиграла… Нечего уши тут с нами греть!
«Действительно!.. Почему бы мне и впрямь не променять компанию взрослых тёток — на почти такую же компанию, но вот только уже и именно мелких идиотов?.. Так ещё и орущих наперебой и без остановки — плюс же ко всему! И как это я сразу и сама-то не доду… «догадалась»?.. «Без сопливых»! И зачем только, спрашивается, час сидела и ждала словесной затрещины и почти что даже практического пинка под зад: для скорости? Спасибо за помощь! Поклон — до земли. Я наконец-таки нашла… «обрела» смысл жизни».
— Насчёт первого — ни-за-что! — «И, как же, однако, хорошо, удобно и удачно, что последнее слово уже и само по себе — вовсе не полноценное «слово»: и делится на слоги — без моей природно-воспитанной язвительности и врождённого сарказма. Но вот только — и как же без них: дополнительного бонуса и «посыпки»? Как без меня. «Никак»! — А насчёт второго… Больно нужно — слушать вашу трескотню! Ваш трёп — на тему: родов и воспитания детей… Плохих детсадов, школ и… «Мамашек», не оплачивающих своим же детям — конфеты на их День рождения! Я. Слушаю. Музыку!
«Как говорится: «Если слово поделилось само — поделю ка я предложение». А «кто» — говорит?.. «Слон»! То бишь — я… Ещё та — подлю-ка. Где и «речевыми точками-пробелами» — послужили плевки желчью. Кислотой и… Почти что — и ядом! Эх… Люблю это «сборище по интересам». Душевно же… «Душевно»! А и самое-то главное — от души… И «в душу»! Пока кто-нибудь… кому-нибудь, а там и в «кого-нибудь»… не плюнет. Или кого-нибудь — не задушит… По-настоящему и… «Практически»! Да хоть и теми же всё моими длинными… проводными чёрными внутриканальными наушниками! А что?.. Пусть для неё это и «слишком просто», но… И всё ещё — из рубрики: «Хотела бы убить — давно бы убила. Просто и сделав же это — по-другому. Иначе и… Интереснее! Просто-сложно подойдя к этому — с воображением и фантазией». Как и к «пальто с подвыподвертом»! Так себе, конечно, «проверка на излишнее опьянение»… И всё же! Раз она пошла «изнутри» — я подошла «снаружи-вовнутрь»! «Пьяная и без вина»… Ха-ха! Зато, как способ залечить и обеззаразить, применив и приняв вовнутрь же, отлично! Эксперимент — удачен. Расчет — окончен. И сказать бы ей это — прямо и в лицо. Да вот и только — прерываться не хочется. Подождем же… «твою мать»… композицию, что не под настрой. И где я и, правда, «развешу уши» и буду слушать их разговоры… Не улавливая сути — лишь иногда. И в перерывах между песнями: когда одна сменяла бы другую».
— Вот и послушаешь — рядом с детьми! — Нахмурилась она, покачивая на руках мальчика.
— Приступила к правилу: «трех повторений»? — Изогнула я свою правую бровь, «подогнув» левую, и злорадно рассмеялась. — Не сработает! Да… И можешь ещё хоть сто три раза, а там и «пятьсот», сказать… А после — уже и повторить мне это… Я. Не сдвинусь. С этого. Места! Мне и здесь — хорошо… Хорошо? Окей?! «Нор-маль-но»! — Процедила я вновь своё последнее и во всех же смыслах слово по слогам сквозь зубы, потеплее кутаясь в свою же светло-зелёную дутую куртку с капюшоном. И пряча руки — сначала в кармане на животе тёплой серой толстовки под ней. Ну а после чего уже — и в светло-коричневой подкладке первой. Стараясь под ней и своими же плечами приподнять съехавший с ног, обтянутых лёгкими чёрными джинсами, клетчатый тёмно-синий плед. Параллельно ещё подгибая под себя ноги, сбросив в цвет же штанов кроссовки на землю, сидя на и в то же время «в» тёмно-сером стуле для походов: из плотной однотонной ткани, натянутой на металлическую конструкцию. И уходя пусть и не совсем с головой, но и с нижней половиной её, как и лица, в «тепло». Грея своим же дыханием, впитанным и сохранённым в ткани, свои небольшие пухлые и растрескавшиеся губы, уже почти и прокусанные до мяса и крови белыми ровными зубами, что и сами на себя сейчас не попадали, и курносый конец ровного маленького носа с пухлыми розовыми щеками. Оставляя «на поверхности» — лишь как никогда же большие тёмно-карие глаза, продолжающие следить, зондировать обстановку и ненавидеть лишь три вещи подряд. А и точнее: «картины». Ту, что передо мной. Ту, что на мне… В виде растрепавшихся длинных каштановых прядей, что не только лезут везде и всем, вся в рот, но и липнут к моему бледному, высокому и жирному, от того ещё и потному, лбу. Так ещё — и электризуются от синтетики пледа. И пусть широкие тёмные брови периодически сбивают эти мутные капли, разводя их по сторонам, как в море корабли, но ведь и недостаточно для того, чтобы полностью пресечь попадание их в глаза. Где уже и в дело вступают такие же, только уже и длинные, ресницы, но и они не больно помогают, как и спасают. Лишь путают только ещё больше и сами запутываются в прядях, смешивая всё это дело — в какое-то подобие Кузена Итта из семейки Аддамс! Связать бы их вокруг шеи и… «И! Что, «и»? Всё равно же — не умру. Только шея лишний раз болеть будет… И голова — разбиваться на осколки и разрываться на части одновременно! Да… Так и о чём, то бишь, я? К чему шла и, по итогу, пришла? От чего — шла-то?! Да!.. «Картины»!». И ту, что во мне! Ничто человеческое ведь не чуждо… Но и в то же время: «Что человеку хорошо — то демону смерть!». Да-да… Температурный режим и… Теп-ло-об-мен! «Спасибо деду за победу»: как говорится. А отцу — за так ещё и не начатую, но и уже проигранную «в сухую» войну. Бежал же с «поля боя» — так, что пятки сверкали. И тёмные короткие каштановые пряди — летели назад… «Что ж, оно и понятно! Первый уровень, как и первый фильм, сериал или книга из трилогии, всегда интереснее и захватывающе — последующих. А и тем более, когда дело в них касается — не только банального незащищённого «перепихона» и «инкубаторства», но ещё и венчания, свадьбы и самого рождения ребёнка. Позор — «позором»… А ему — плевать!». Но и, как ни посмотри, а ответственность и «авторские права» в этом деле — очень трудно признавать и принимать… «Не труднее, чем… И одну свою голову постоянно забывая — другую всё время вытаскивать. Без напоминания «половинки» и со стороны. Хотя бы — и из своей же задницы: для начала». А я — осталась… с ней. С матерью! Да и так, что и теперь: я — под неё. И словно — человек. «Словно»! Внутри — демон… Снаружи — человек! Но и это же всё — до поры до времени…