«Долфин»
(Cover — сериал «Флиппер и Лопака», 1999–2005 гг., Австралия, Режиссёр — Йорам Гросс; Оммаж — «Лука», 2021 г., США, Режиссёр — Энрико Касароса; «Фауст», 1774–1831 гг., Автор — Иоганн Вольфганг фон Гёте)
“Малыш-дельфин, боящийся акул, но забывший: кто они и кто он сам такой!..”. «А и сколько бы он мог и успел бы запомнить, воплотить: будь у него и изначально же ещё — моя “память”; чтоб если и “материнская” вдруг “полетела”; вроде “речи” и каких-то там ещё “эмоций-чуйств-ощущений”; “жёстко-мужитская” бы осталась, была. Большую б часть не говорил, думал бы, да, зато и делал бы, считал и, быть может, ещё “писал”. Надо это — записать!..». Сотри ему первому — память! “То самое зло, что совершает благо?”. Скорее: то самое благо, что совершает зло. Акула!.. Не дельфин. Но и всё же это — ради: среды обитания, «жизни» и… не существования. “Быть или?..”. Быть. Только лишь и!.. “Не казаться. А его — спросим?”. «Отца»?.. Зачем? “Нет, мальчика!..”. Уже — спросил.
Глава 5. Ясно-понятно…
То «заика», то «золотуха»
Сколько себя помню и на-сколько себя помню. Насколько хорошо и!.. Как мне говорили. Говорил-а и!.. Однажды. Она!.. Бабушка. «Ты всегда чего-то боялась!». И, собственно, раннее заикание — было ничем иным: как «подтверждением» этого; и ответом на этот же всё и самый «риторический вопрос-триггер»!.. Спусковой крючок — сработал. Выхлоп — был дан!.. И сам же выстрел — поступил. В мозговой, нервный, а там и «речевой» центр-аппарат. Как итог — принятия. «Отсутствия» и!.. Всяческой борьбы же — с этим. Как и с чем, кем бы то ни было ещё. Да!.. «Борьбы» — в принципе. Да и фамилия же моя, как и сама по себе, уже говоряще-кричащая: как и кому ни посмотри!.. И в дальнейшем. Как-то же всё так, и именно же так, накладывалось, что и… говорило-кричало же о том: «Даже если ты вдруг и станешь с “галочкой” над “и”, а там и с “точкой” — ты всё равно останешься и будешь “трусливым зайкой серенькой”!.. А уж и без них — апофеозом всему и всем, вся. За-и-кой! Но и будешь зато уже “заикаться” — на всех правах и… возможностях. На и при всём же — авторстве». Иронично и!.. Весьма символично. А даже — и «смешно». Ведь и никто никогда не хотел ею(им) стать и!.. Быть. А там — и «остаться». Употребляя, и в речи же лишь, «мимоходом»: после чего сразу же или «после», а порой и вообще же «не» — извиняясь! И я же тоже!.. Тоже — не хотела ею стать. Быть и!.. Не «казаться». Но, как это обычно и бывает, происходит, вопрос между «понос-ом» и «Золотух-ин-ой» — решился сам собой и без меня же всё: в пользу — первого. А чего и нет, собственно-то? Ведь и именно «Нет!» сказала моя же мать: перед тем, как и прописать меня и не только в «свидетельстве о рождении» — под своей, отцовско-дедовской, фамилией. Во всех смыслах! Своего же отца и деда: и моего же деда и уже прадеда. За-и-ка!.. Что-то — не русское. Как и не украинское!.. Что-то — не наше. Что-то — «ихнее». Их!.. Что-то… с чем-то и!.. Ничего же, как в общем. Пирожок ни с чем. Отбивная с… воздухом!.. Страх же был — чем-то скорее, и именно же затем, «внутренним»: влияющим и уже после — на само же внешнее. На уровне… рефлекса!.. Не понятия. «Действия»! И как: «само же собой разумеющееся». Как… так и надо. «Приходил из ниоткуда и уходил в никуда»: как сказали бы… многие, кто не знал, да так и не знают, и не у-знают уже меня; но и я-то — знала причину. К психологу и психиатру же, а там и «фармацевту» — не ходи!.. Вижу же — себя. Чувствую и!.. Ощущаю. И, может!.. Возможно — это и неправильно. И этот же диагноз «самой себе» в который раз — неверен и… в молоко!.. Но. Я вижу в этом всём — его. Опять и