разделить. Не похвастать и — ться!.. Поделить и разделить. Дать и другим шанс, возможность, почувствовать и прочувствовать; ощутить на себе — это. Ей куда приятнее — быть с кем-то и радоваться с кем-то: получать счастье от того или иного подарка — с кем-то. Не в одиночку! «Дедушка Мороз, извени что я не на листке. Но все равно купи все то что я сейчас напишу». Вторая или третья часть: чего-то с чем-то. На двойном тетрадном листке!.. Без полей. В мелкую фиолетовую клетку. И чёрным по… бело-фиолетовому. Чёрной шариковой ручкой и по листку!.. С приклеенными тут же образцами: духов, теней, помад… Уже «Bratz» и!.. Похоже — на «измену»! У «ведьм» — косметики не было: были — куклы. А у «красоток» — было всё!.. Но и «куклы», видимо, не понравились. Зато косметика — ничего так. Наверное!.. Ведь и это же всё — пока. То есть!.. «И это все пока». С ударением — на последний слог. И пусть история не любит сослагательных наклонений. Не любит и если бы да кабы!.. Но вот… Если бы её и не было. Вдруг!.. По какой-то причине. Неважно!.. Да и именно — какой. Просто — не было и!.. Всё. Ни надежды. Ни веры!.. Не было бы и самой меня! Той меня: какой я и являюсь, есть, пусть и почти, сейчас. Как бы и кем, чем была бы сейчас я и… без той же и тогда же всё меня? Без того и хрупкого, чистого. Немного наивного, но!.. Ещё и не до конца умного, понимающего и осознающего… Осознанного. Сформированного! Но и вполне ж — разумного… существа? И эти «весточки из прошлого», с посылом же и «на будущее», будто «машина-капсула времени» и… «письма самой же себе с… мира». Да и ещё — под Новый год!.. Считай, и «новую жизнь». Они… будоражат. Заставляют вспомнить и… окунуться: проникнуться в те времена и… те нравы. В ту же и меня!.. Что и, казалось бы, уже потеряна и не найдена. Утеряна и… не обретена!.. А и на самом деле — принакрыта всё теми же письмами, как тоненьким кружевом. Листами бумаги, исписанными от и до!.. Где-то — корявым и широким, детским же почерком. Где-то — узким и мелким, прыгающим и перепрыгивающим, хоть и тем же детским почерком: «в спешке»!.. И просто — ждёт «своего часа»: как «бомба замедленного действия» — с таймером и насечкой «Зима». «Первый день зимы» и!.. «Первый снег». На котором и!.. Так ярко. И при котором — так светло. Так — свежо и!.. Морозно. Так!.. Живо и свободно! Подбегать к белому пластиковому окну или балкону: чтобы полюбоваться — этим «танцем» снежинок!.. Этим белым и пушистым, хрустящим «покрывалом»: словно и постельное бельё… после стирки с «Мифом». С морозной свежестью, мелкими иголочками и!.. Прохладой же снежинок, пробуждающей «гусиную кожу»: муравьёв-мурашек — под ней. Будто бы и кто-то там — так же всё застилает кровать, засовывая одеяло в… пододеяльник!.. Усердно попотев и закрепив со всех углов. А после встряхивает, как и подушку, и с них — сыплется «пух». Сыплются — перья!.. Под силой тяжести и притяжения, проходя и через слои атмосферы, становясь всё меньше и… меньше. Но и при этом же ещё: холоднее и… морознее. Да и почти тут же затем — тая, обращаясь в воду. Или, «стыкуясь» друг с другом, между собой, скрепляясь и склеиваясь, образуют «целые хлопья»!.. А достигнув земли Земли — полноценные сугробы. Смотреть — на это!.. «Залипать». И будто «между прочим» — бросать взгляд на… белый же пластиковый подоконник: где так и лежит свёрнутый вдвое, а может, и втрое-четверо листок. Письмо! Думать!.. Что и: «Не забрал ещё». Да и прийти так же — завтра. И послезавтра!.. Сетуя меж тем и делом, той же маме или бабушке, что: «Как-то долго он в этот раз — не приходит. Не забирает!..». В ответ же получая — вполне логичное и понятное разъяснение, что: «Ну и ты же — не одна такая!.. И других детей — не мало. Придёт!.. Ко всем ведь приходит — и к тебе придёт». И он — приходит!.. Забирает письмо, а ты!.. Будто и не веришь. Будто — и не об этом: мечтала и… мечтаешь. Желала и… дождалась! Осматриваешь всё вокруг — вдруг завалилось куда-то. Упало!.. Но — нет. Его — нет! Письма!.. И, правда, ведь: «волшебник». Проходит — через стены, окна и балкон!.. Бесшумно и… ничего не разбив. И так же — приносит подарки… в праздничных коробках. Кладёт — под наряженную и блестящую ёлку или!.. Под входную дверь. Звонит в звонок!.. А когда выходишь — никого и нет. Только — праздничный пакет на полу и!.. Шаги — в отдалении. Спускающиеся — вниз… с пятого этажа!.. С опозданием, как для всех, так и для твоего же возраста, расстройство, что: «Это — не он и!.. Его — нет». «Доминировали потомки Адама» — плохо. «Обмельчали и скатились» — ещё хуже!.. Да. И вот как выбрать: из двух зол?!.. А тем временем: ещё и бог любит троицу. «Которого» тоже — нет!.. И к «списку» же тех: «кого» — нет; отец, дед и… прадед, бог; добавляется «Дед Мороз»! «Санта», да? Не путать: с Сатаной. Хотя!.. Те же ещё: «тёзки». Что того, что и… другого! Но и если в первом случае: не дошло письмо и подарок «не тот» — да и ладно! То вот во втором: щенок ламбрадора или хаски — вполне может стать адской гончей или щенком… Цербера!.. Да. Поаккуратнее — с именами и… желаниями. Бойся — их!.. И сколько ещё — таких же потерь и временных обретений? Снова «потерь» и!.. Снова «обретений». Было и… главное «будет» — в твоей жизни. Сколько ещё таких и не — выпадет на твою долю и… судьбу? Друг за другом же, как!.. По кругу. И по снежку же — в снежный ком!.. Что рано или поздно — догонит тебя, поймает и… прикроет: не хуже — тех же всё шаров и из… бумаги. Тех же и писем!.. Придавит и… раздавит. Добьёт — разочарованием: во всём и вся, всех. В сильном (мужском) поле!.. А там — и женском. Но основная верфь и триггер — мужчины!.. Доходишь — до точки и ручки, не зная ничего и… никого, как и зачем и почему. Уходишь — на дно: без надежды и… веры всплыть. Без мечты и… какого-то, какого-либо желания: оттолкнуться!.. Смешиваешь белый снег с серостью города, чёрной грязью улиц. И обретаешь — серую же «жижу» или её, как и его, полное отсутствие!.. Где бенгальские огни — горят на фоне же всего этого; а фейерверки — втыкают в землю и… ту же грязь. Всё — какое-то чересчур и… чрезмерно. Слишком — яркое!.. Либо: слишком — тусклое. «Праздничного же настроения» — нет и вовсе. К окнам — не подходишь!.. Разве — изредка и…; в неделю — раз. Только — чтобы убедиться, что: всё — так же и в том же. Или хуже!.. Уж точно — не лучше. А потом, спустя время, в пустой квартире и наедине же с собой, под самый праздник — слышишь кажущийся скрип замка!.. Идёшь — на зов. Уже и не крестясь!.. А за ним — тишина. И в нём же: «пустоту». За которой и неожиданно — раздаётся трель звонка. Как и… «тогда»!.. На автомате, нежели и каком-то предчувствии, таком же и подсознании, спрашиваешь: «Кто там?». И неожиданно; конечно, не для того, кто по ту сторону, а для тебя-себя; получаешь ответ: «Сто грамм»!.. Мужским. Почти басистым!.. Но и при этом: хриплым и… таким родным. Старым голосом!.. Вылетаешь на лестничную клетку — никого! Как и… тогда. Только — стук шагов, опускающихся вниз. Как и… тогда! Но и вместе же с тем — что-то новое, как и минутой ранее. Нараспев и такое… праздничное: «Охо-хо!.. Счастливого Нового года и Рождества!». Поздравление!.. Эхом — прокатывающееся по стенам. Почти сбивая — зелёную краску и белую побелку со стен!.. Ударяясь — о потолок и… сбивая белую штукатурку. Падая вместе — с ней!.. И на серый же бетонный пол. А под ногами, свёрнутый в двое, белый листок А4 — всего с одной строчкой: «У меня нет других рук, кроме твоих!». И вместе с тем, как в небе разрываются десятки ярких, шипящих и шуршащих, блестящих фейерверков — бумагу окропляют слёзы. Но — не все и сразу!.. Ещё скатываясь и спрыгивая, слетая, местами и разбиваясь — о широкую улыбку на твоих устах. На устах — шепчущих в унисон… уже и «тихим ударам», почти и постукиваниям подошв: «Счастливого Нового года и Рождества, дедуль! Но ты и так всё знаешь, правда?». А кому именно? Так ли важно? Важно, что в каждом — из нас! «Говорят, под Новый год…».