себя!.. Ни внутри, ни!.. Вокруг. А вокруг тем временем — трясут мишками, куклами… ключами: всем, чем можно, и нельзя, вывести — из транса и отвлечь; но меня же больше заботит — влажность на задней части-области же головы и… вертикальные ручейки, никак не гармонирующие с моей футболкой в… горизонтальную же полоску: оранжевую, жёлтую и… белую. А жёлтая — ещё и с блёстками, между прочим!.. И всё же это — под красным… чем-то. Что-то с чем-то!.. Картинка из фильма. Помутнение сознания!.. Мутная картинка. В объективе-фокусе — свои же окровавленные руки. Под теми же ногами — труп. Рядом — нож!.. А у меня же — мой мишка в руках, сцепленных на животе и…; взгляд — в пол. Не густо!.. Рана — оказывается не глубокой. Мне благополучно, не добровольно; парикмахер же — один тут, максимум — два и не тут, а не медсестра, и всё же; выбривают волосы — в том месте, обрабатывают его, залепляют и обвязывают рану!.. А я, как Гиперборея, но и не та, а эта, что любит «гиперболизировать», преувеличивать всё и вся, долго «затираю» затем и уже всем, всему же и вся — про «шрам и швы на затылке», воин и боец: как они зажили, в- и затянулись… Такое!.. Какое-то время — являюсь «иконой стиля», не меньше, между Белорецком и Уфой, и в них же самих: нося шляпу с широкими полями; и блюду «стоячий» образ жизни, практически же и спя так же, но, правда, на том или ином уже боку, либо животе: спина мне отказывает — в часах приёма, перетекающие в дни и недели!.. Бабушка — получает от мамы за недосмотр. А я и после — с увлечением слушаю историю о ней: как она — сидела под дверьми, где меня «штамповали»; у медпункта!.. Как повстречала и ветеранов, двух дедушек, и как они её успокаивали. Не лучшим образом, как по мне, но и мне ли судить людей?.. Человек. Пусть и эти же вещи — несравнимы! «Мы — войну пережили; а это вы и тем более — переживёте!». Могла быть история и о моём знакомстве с Настей, моей «Аной»: с которой мы ещё и до этого же — неплохо так проучились в одном классе, не замечая и практически друг друга. «Группа в группе». Это — если вопрос: как. Вот так!.. Разные — интересы были. Как мы вдруг и заобщались, став друг для друга: чуть ли и ни «миром»!.. Своим. «Вселенной»!.. Семьёй и роднёй. Заменив каждый и собой же друг для друга — всех и вся, всё!.. Как оказалось же затем — зря. Могла быть история и про мой многострадальный желудок, который «биточки» просто так не обошли, а дали почву для «прикормки» гастрита: который вывел ещё и свою «хронику»; пролечившись затем в больнице и пролежав под капельницами. С мамой… и ещё одним малышом, со своей уже мамой, в соседней комнате. Филипп!.. Филип-пок. Филипп!.. Красота — в повторении. Какие же у него были огромные глаза! Какой шок-ужас, смешанный с интересом и радостью, был в этих блюдцах: при походе на осмотр и уколы. А я же — лежала с мамой!.. Заблокировав — все иные и альтернативные варианты: в виде лежания вновь в детской люльке-вольере, так ещё и одной. Я не могу — быть одна!.. Мне нельзя — одной. Не говоря уж и о том, что и вытерпев же перед этим все «экзекуции» по выявлению этого самого «гастрита» иной же больницей и не «Сан. Санычем»: путём надавливая до позвоночника; не меньше, но и не больше; руками таких же каких-то, но и однозначно же всё любящих детей, врачей. Мед. сестёр!.. В полуразрушенном же здании: как в отъявленных ужастиках и триллерах. Мигающие лампы!.. Обшарпанные стены и потолки!.. Продранный линолеум на полу. М-мм!.. Лепота! Сразу же представляешь к ним — усовершенствованную технику и… все-все мед. приборы: по первому же классу и госту. Т-вы — нет?.. Мне жаль — т-вас! Ни фантазии, ни воображения. А и чего ради, собственно, вы и вообще сейчас здесь? Здесь!.. И сейчас. Без воображения же и фантазии — никуда. Только — откуда. Отсюда!.. Скорость же — дикая. С темы на тему — это т-вам ни хухры-мухры: нужно уметь — держать в голове факты и представлять их, не теряя всего сюжета. «Сюжетной линии»! Шутка!.. Не будь-те таким-и серьёзным-и. Мы тут — плачем и смеёмся. Сейчас — смеёмся!.. Зато — покаталась на карете скорой помощи с ветерком и… не помня! Но — и ничего. Зато — на халяву!.. И без уксуса. Объездили, наверное, и до, все прекрасные, по-своему, клиники — и приехали в одну: где нас и положили-таки вдвоём. Пролечили!.. Выписали пару-тройку продуктов — из нужного и возможного: вычеркнув — всё, что ненужное же им, а и было нужно мне! Строже диеты — не придумаешь. Но и какая разница, если я всё ещё жива и!.. Всё ещё это и всё же — ем. Ударяясь теперь — по качеству, не количеству!.. Не будет этой истории — как во всех эпитетах и комментариях, так и в принципе; как и других. Их — не будет!.. И не потому, что они — не ценны, а потому… Что не так, как то: что было — моей надеждой; и что умерло же — в одночасье. Тот, что был: моей надеждой — на лучшее и… в лучшее же. «Костяком»!.. «Опорой» и «платформой». «Фундаментом»!.. Тот, кто без малого, но и уже с многим: заменил мне отца, став им. Мы параллельно и «лежали», кстати!.. Я — с желудком; он — с сердцем. Вышли — так же!.. И снова — ушли. По сторонам!.. Ведь ушёл — он. Дедушка, мой, Мороз!..