«А, так Парупу лень подняться», — с раздражением подумал Артур, однако вслух сказал:
— С величайшим удовольствием!
Он принялся шарить по карманам. Признаться, что он некурящий, означало утратить часть мужского достоинства.
— Я сию минуту. Оставил в рубке, — солгал он.
Когда Артур вернулся с выклянченными у кого-то папиросами, Алиса все еще перечитывала радиограмму.
— Не пойму, — пожала она плечами. — «Сердечно поздравляю с днем рождения тчк желаю идти в жизни солнечными дорогами зпт исполнения всех мечтаний тчк будьте всегда такой же чистой и доброй зпт как сейчас зпт и помните зпт что у вас есть верный друг Артур», — читала она. — Понятия не имею, кто такой Артур. Может, по ошибке?
— Ошибок у меня не бывает, — гордо заявил Артур, но, вспомнив о недоразумении с новорожденным Нордэкиса, покраснел. — Я сам осмелился, мадемуазель Алиса. Вы уж не сердитесь, что я так, без цветов…
— Спасибо, Артур, вы доставили мне большую радость. — И Алиса протянула ему руку.
Окончательно смутившись, Артур вложил в ладонь девушки пачку папирос.
На обратном пути Артур по меньшей мере трижды споткнулся. Он не смотрел ни направо, ни налево. Перед собой он видел только улыбающееся лицо Алисы. Как ласково она ему улыбнулась!.. Эх, не будь на свете этого Парупа, который сейчас барином расселся в каюте Алисы и дымит принесенными им, Артуром, папиросами…
— Эй, маэстро SOS! Жажду новостей из возлюбленной и далекой страны моих предков. Вы ведь еще слышите Ригу. Что сообщают?
— Как вы сюда попали? — Артур, увидев перед собой Парупа, больше ничего не понимал.
— А где же мне быть? Ночных кабаков, к сожалению, поблизости нет.
— Вы же только что были в каюте у Алисы. Слышал ваш голос и еще бегал, как дурак, за папиросами…
— Что-о?! — Паруп ни с того ни с сего оттолкнул Артура в сторону.
Алиса закрыла дверь на задвижку.
— Я все-таки волнуюсь, — сказал Павил.
— Почему?
— Мы так увлеклись разговором… Даже не заметили, когда кончилась музыка. Давайте хоть теперь разговаривать потише.
Алиса протянула ему папиросы.
— Угадала? Я все время чувствовала, что вам чего-то не хватает.
— Какая вы хорошая. — Павил с жадностью закурил. — Ну и кстати, желаю вам много, много счастья!
— Представляете — отец забыл, жених забыл, а этот парень вспомнил.
— Я тоже буду помнить этот день.
— Почему?
— Потому что впервые спокойно закурил после всех треволнений.
— Вы шутите.
— Да, шучу. Но это означает, что мне хорошо, — насколько может быть хорошо человеку в моем положении.
— Вам со мной хорошо? Вы опять шутите, Павил?
— А вы разве сами не видите? За это время вы стали для меня самым близким человеком… — он улыбнулся, — на всем судне. Сколько вам сегодня стукнуло?
— Двадцать один.
— Возраст, когда человек начинает самостоятельную жизнь…
— Да, пора начинать. Но одной мне будет трудно бороться.
— Бороться… Одно это слово в ваших устах — уже половина победы.
— Вы все шутите, а я говорю серьезно. Если бы рядом со мной был человек, на которого можно опереться… Порой мне хочется, чтобы до Сантаринга было еще далеко, чтобы мы плыли долго, долго…
— Откровенно говоря, и у меня об этом путешествии останутся приятные воспоминания. Благодаря вам. Но каждый корабль должен когда-нибудь прийти в свою гавань, — закончил Павил твердо.
— А где ваша гавань? Павил, вы по-прежнему мне не доверяете?
— Быть может, скажу, когда будем в Сантаринге. Может быть…
Дверь каюты затряслась. Кто-то колотил в нее кулаком.
— Кто там? — Алиса вздрогнула.
— Илгмар. Отворите!
— Не могу, я в постели.
Алиса на цыпочках метнулась к шкафу. От волнения она никак не могла его отпереть — пальцы дрожали. С силой дернула ключ, он сломался.
Однако Павил уже нашел себе другое укрытие — за шторой, отгораживавшей туалетный угол.
Паруп продолжал барабанить.
— Все равно! Откройте! Немедленно откройте! Не то я выломаю дверь! — бесновался он. — Считаю до трех. Если не откроете, то…
— То что? — холодно спросила Алиса и демонстративно распахнула дверь настежь.
Сквозняк потянул в коридор синеватый табачный дым.
Паруп грубо схватил Алису за локоть. Ничто в нем больше не напоминало восторженного поклонника.
— И ты еще смеешь меня упрекать, бегать к папеньке жаловаться! А сама? Дурака из меня строишь? С другим в постели, а корчит из себя святошу, не хочет за меня замуж… Мало еще меня знаешь, да? Ну, так сейчас узнаешь!