Квиесис вздохнул.
— Порой люди теряют больше… Валлия! — позвал он. — Еще один грог!
Но Валлия уже была в дверях надстройки. Переждала, пока очередная волна скатится с палубы и пенистые потоки схлынут обратно в океан. Затем, придерживаясь за трос, побежала на своих высоких каблучках на бак и успела до следующего шквала нырнуть в кубрик.
— Ребята! — крикнула она. — Кто мне купит чулки- паутинки? Принесла хорошую новость.
— Что, выпустили его? — спросил Цепуритис. Остальные промолчали. Но в их взглядах читался тот же тревожный вопрос. Валлия мотнула головой.
— Нет. Но зато мы пойдем за продуктами на остров Хуана!
— Чудеса в решете, — сказал Антон.
— Потому что я трахнул кулаком по столу! — Галениек выпятил грудь. — Со мной, ребята, нигде не пропадете.
— Своим кулаком ты только мух пугать можешь, — засмеялся боцман. — Если бы не добрая душа господина Квиесиса…
— Так и сказали: «За продуктами»? — усомнился Курт. — Может, Квиесису там надо свои дела устраивать?
— Не веришь — спроси у Вилсона. — Валлия чувствовала себя обиженной. — Он сам был ошарашен. Ей- богу!
— Мне это дело не нравится, — задумчиво сказал Цепуритис. — На хозяина нашло вдруг сострадание… Кто знает, что это за остров.
— Я знаю! — воскликнул Август. — Когда тайфуном поломало мачты у таинственного корабля, его туда выбросило на берег. И тамошние испанцы еще хотели забрать в плен команду. А капитан тогда…
— Не трепись! — осадил его Цепуритис. — Ребята, вы понимаете? Остров Хуана — испанская колония!
— Ну и что с того?
— Дрезинь в Испании сражался с франкистами. На испанском острове его ждет смерть.
Высадить Дрезиня на острове Хуана — таков план Парупа. Квиесис внял совету. Но этого недостаточно. Необходимо оградить себя от всевозможных случайностей.
Паруп отправился к старшему механику. В каюте Свадрупа царил беспорядок. На полу валялись ботинки, ночные туфли, грязный комбинезон, окурки. Дверца шкафа была распахнута настежь и в такт качке билась о переборку. На вешалке моталась форма офицера морских айзсаргов.
Свадруп пил редко — только с горя или на радостях. Поимка коммуниста была для него праздником, который нельзя не отметить.
Когда Паруп разбудил механика, тот, еще совсем хмельной, испуганно вскочил.
— Лежите, лежите, — махнул рукой Паруп. — Стоять должна бутылка, а те, кто пьет, могут и полежать! Скажите, Свадруп, вы меня, наверное, считаете последним пропойцей, признайтесь!
— Если нутро выдерживает и есть три дома, отчего человеку не потешить себя, — брезгливо проворчал Свадруп.
— Оставьте мои дома в покое! Если я пью, то знаю почему. У нас в политическом управлении ничего не делается ради одного удовольствия, — начальственным тоном сказал Паруп.
— Вы… в политическом управлении?
— Так точно! Вы айзсарг, поэтому я могу вам открыться.
Свадруп вскочил.
— Извините, господин Паруп, но я просто никак не думал… На меня можете положиться во всем!
— Потому я и пришел к вам, Свадруп. Нам надо держаться вместе. На судне назревают серьезные события.
— На судне?
— Не перебивайте. Мы подойдем к острову Хуана, где этого коммуниста ждет расправа.
— Приятно слышать.
— Вам-то да, но кое-кому это может и не понравиться. Например, Цепуритису.
— Я давно говорил, что Цепуритис красный.
— Теперь — смотрите в оба! Если заметите что-либо подозрительное, немедленно ко мне. Если у меня будут какие-нибудь распоряжения…
— Вам только стоит приказать, господин Паруп.
— Хорошо… Скажите, Свадруп, на судне есть оружие?
— Шесть револьверов для офицеров. В оружейном шкафу.
— Значит, с моим будет семь… Вполне достаточно! А у кого ключ от шкафа? У капитана?
— У меня.
— Тогда все в порядке. Храните его как зеницу ока! И о нашем разговоре никому ни слова.
— Так точно, господин Паруп! Можете не сомневаться.
Когда ветер с воем ворвался в штурманскую рубку, Нордэкис недоуменно обернулся. Неужели Карклинь явился раньше времени?
В двери стоял капитан. На нем была поношенная вязаная телогрейка, под мышкой он держал шерстяное одеяло.
— Дует, — удовлетворенно заметил Вилсон.
— Дует, господин капитан, — подтвердил Нордэкис. — Пожалуй, баллов десять. Разрешите спросить, что обещают на сегодняшнюю ночь?
— У этого окаянного радиоспеца что-то стряслось с его механикой. — Капитан бросил одеяло на узкую кожаную софу и тяжело сел, раскинув ноги. — Да ничего страшного не будет, барометр подымается.