— Что, старикан, задрых на уроке? Тормозишь? Пей, давай, витамины!
Столетний старик с грустью посмотрел на двух бездарей. Им не могло прийти в голову, что советник Ролден четыре часа углублял подземный ход, готовя побег на свободу. Если кто здесь и тормозил, то уж точно не он.
Сим ждал обещанной встречи в шкафу, который был выделен ему в качестве кабинета и лаборатории. Дверь приоткрылась, и показалась голова Минуеки:
— Он здесь.
Сим вышел. От волнения ноги у него подгибались.
На свету он зажмурился. В воздухе летали опилки. Его товарищи с самой зари трудились в котловине.
Открыв глаза, Сим увидел перед собой… вовсе не смуглого малыша, а здоровенного солдата с кривой ухмылкой. Взгляд у солдата был злобным, он поигрывал гарпуном и напоминал скорпиона.
— Его зовут Шершень, — сообщила Минуека.
На шее у Шершня висел медальон со знаком Лолнессов. Он сорвал его с шеи Лунного Диска, как только пленники прибыли в котловину.
Выходит, все эти дни Сим вел переговоры с этим охранником? Сам того не зная, он снабдил его ценной информацией.
— Чего только не узнаешь с вами, профессор, — ухмыльнулся охранник.
— Неудивительно, такова моя профессия, — спокойно ответил Сим.
Шершень облизнул верхнюю губу и тронул пальцем кусочек дерева, висевший у него на шее.
— Как Облезлый мог найти эту штуку, если она принадлежала вашему сыну?
— Медальон потеряла моя жена. Она носила его с собой в котловину. Мальчик мог найти его там.
— Все уверены, что Тоби Лолнесс исчез на веки вечные.
— Да, — подтвердил Сим.
— А вот мне сдается, что это не так. Что если он бродит где-то поблизости?.. И я знаю кое-кого, кто очень обрадуется этой новости…
— Я тоже, — подтвердил Сим. — Я тоже его знаю, его зовут Сим Лолнесс, и он стал бы самым счастливым человеком на земле.
— Я-то думал о другом, — процедил охранник. — О некоем Джо Миче.
На самом деле Шершень пока не собирался ни с кем делиться своими подозрениями. Уж слишком много выгоды сулил ему успех. Если бы он поймал Тоби, врага номер один в знаменитом зеленом списке, и доказал связь семейства Лолнесс с Облезлыми, ему бы досталась двойная слава. И двойное вознаграждение!
В самом дальнем уголке корыстолюбивой души Шершня затаилась еще одна мечта: он хотел отыскать Камень Дерева.
— К сожалению, я уверен, что моего сына нет в живых, — сказал Сим. — Но поблагодарю вас от всего сердца, если вы убедите меня в обратном.
Сим повернулся и пошел к своему шкафу. Он понял, что совершил чудовищную ошибку!
— Будьте со мной осторожнее, профессор, — бросил ему вслед Шершень.
Сим Лолнесс пробормотал:
— Я вас не боюсь.
— Вы уверены? У нас с вами был общий знакомый, господин Лолнесс, и говорил он точно так же, как вы сейчас.
Сим остановился. Что имеет в виду этот человек?
— Я был охранником Нино Аламала.
Сим пристально посмотрел в глаза Шершня. И все понял…
Нино Аламала был ближайшим другом Сима. На Дереве еще жива была память об этом замечательном художнике, которого однажды обвинили в убийстве собственной жены. Роль адвоката на судебном процессе взял на себя Сим. Кончилось все ужасно. Эта история навсегда изменила жизнь Лолнессов.
Прекрасная Тесс Аламала разбилась, упав с каната. Она была канатной танцовщицей, и ее нашли на ветке с разбитой головой. Нино был безутешен. Расследование установило несчастный случай. Досужие обыватели, качая головой, повторяли, что Тесс сама виновата. Кто заставлял ее плясать на канате? Могла бы, как все нормальные люди, ходить себе спокойно по веткам.
Но очень скоро стали винить не только Тесс, но и Нино: он, мол, тоже занимался бесполезным делом, не смотрел за женой и позволял ей бегать по канатам. А у них ведь был ребенок! С их стороны подобное поведение было безответственным и даже преступным.
Обвинения звучали все громче, и в конце концов в дом Нино пришли с обыском. И что же там нашли? В углу стояла картина — портрет Тесс, шагающей по воздуху. На обратной стороне было название: «Я обрезал канат — и ты полетела».
В тот же вечер Нино Аламала был брошен в тюрьму.
Процесс начался спустя несколько месяцев. Профессор Лолнесс защищал друга. Он произнес блестящую речь. Сказал, что судят саму Поэзию, что жизнь без художников и танцовщиц потеряет смысл.
— Если я напишу своей жене, — сказал Сим, — «ты мой маленький огонек», это вовсе не означает, что я собираюсь сжечь ее в камине. Прекрасная Тесс Аламала погибла по вине трагической случайности, из любви к своему опасному искусству. Мы можем только плакать вместе с Нино.
На скамье подсудимых Нино вел себя чрезвычайно достойно, его скорбное лицо было прекрасно. Но всех насторожили руки художника, испачканные краской. Его обвинили в неуважении к суду. Нино извинился. А Сим пришел в ярость.
— Вместо того чтобы следить за руками неутомимого работника, словно за руками ребенка, которого сажают за стол, — сказал Сим, — посмотрите на его лицо, душу, картины! Они полны любви и нежности! Нино невиновен!
Сим очень любил картины Аламала. Они были небольшие по размеру и необыкновенно воздушные. В углу каждой цепочкой округлых холмов красовалась подпись, которую можно было читать и слева, и справа: Аламала.
В ночь перед оглашением приговора Нино был убит в камере. Убийство никто не расследовал под предлогом, что нет смысла разыскивать убийцу убийцы. Поговаривали, будто это один из охранников свершил справедливое возмездие.
Трагедия произошла пятнадцать лет назад, но для Сима она оставалась незаживающей раной. И внезапно Сим отчетливо осознал, что еще до появления Джо Мича, до появления Лео Блю в людях уже клокотала ненависть. Клокотала и готова была выплеснуться наружу.
Глядя вслед Шершню, Сим Лолнесс понял, что в этот день он познакомился с убийцей Нино Аламала.
А Шершень был доволен. С наступлением ночи он отправится к Облезлым. Лунному Диску перед ним не устоять. Всегда можно найти приятное развлечение, которое заставит десятилетнего мальчишку заговорить.
14
Я вернулся
Тоби и два его товарища висели над пустотой в люльке, которая крепилась к косматой бороде мха. Они дали себе передышку, задремав под журчание тающего вокруг снега.
Уже третий яркий солнечный день в этом январе! Солнечное тепло ввело в заблуждение древесных обитателей. Отовсюду слышалось жужжание насекомых и потрескивание ветвей, которое обычно раздается по весне. Тоби не спал — слушал, как Дерево пробуждается среди зимы. Он знал, что завтра белая колдунья вновь укроет ветки пуховым покрывалом и погрузит свое царство в сон.
Под звуки преждевременной капели Гоби наблюдал, как в воздухе кружатся грязные хлопья, и решил, что это от растаявшего снега. Рядом с ним мирно посапывали Шань и Торфу.
«А что если в один прекрасный день Дерево не проснется?» — вдруг подумал Гоби.
Он знал, в какой опасности находится Дерево. Лекс Ольмек рассказал ему, как мало осталось листьев на северной стороне, как гниет кора.
Все предсказания Сима Лолнесса оправдывались. Прошлой весной часть почек высохла, не раскрывшись. Обвинили в этом мох и лишайники. Но Тоби, пожив на равнине, знал, что лишайники растут даже на скалах. А значит, нельзя винить их в том, что они забирают соки и энергию Дерева. Они просто используют пространство и свет, которых прибавилось с исчезновением листьев.
Мхи и лишайники — бродяги растительного царства, раскидывающие шатры на заброшенных территориях. Разумно ли упрекать кочевников в том, что они обживают ветви, иссушенные солнцем или пожаром?
Тоби мог бы еще долго размышлять о лишайниках, если бы внезапно не осознал, что не слышит дыхания друзей. Он приподнялся и посмотрел на Шаня и Торфу.