Колючки сплетались в причудливые переходы, но скольжение по ним требовало немалого акробатического искусства. Их мелкие шипы с бархатистыми листочками становились серьезным препятствием.
Джалам вел их от одного убежища для ночевки к другому. Эти убежища находились в полых колючках. Усталые путники прижимались друг к другу в маленькой нише и повисали ночью над пустотой.
Их рацион был скудным и однообразным. В заброшенных паутинах находили высохших мух, которые хрустели на зубах. Изредка попадались сморщенные ягоды, уцелевшие до конца лета. Сладкого пирога из таких не испечешь…
Однако продвигались они без особых приключений. И вот уже последняя ночевка в зарослях, перед тем как снова выйти на равнину.
В полночь их разбудили мощные толчки.
— Осторожно! — закричал Джалам.
Тоби уже катился прямо на старика, потом их подбросило до потолка, и они оба рухнули рядом с Лунным Диском. Все трое были шариками в мешочке, который кто-то очень сильно тряс.
— Посмотрю, что там делается, — решил Лунный Диск, уже выглянув за порог.
— Не-ет! — заорал проводник, но было поздно.
Мальчик исчез, его словно ударом бича вынесло из убежища. Тоби и Джалама крепко прижало друг к другу в глубине полой колючки. Лунный Диск улетел.
— Я его предупреждал, — прошептал Джалам, стиснув зубы.
Толчки продолжались.
— В колючие заросли попала птица, — объяснил Джалам. — Она может биться в них много дней.
— А Лунный Диск?
Старый проводник не торопился с ответом.
— Вы думаете, он упал на землю? — настаивал Тоби.
— Если он в самом деле упал, хорошего не жди…
Джалам посмотрел на Тоби и закончил фразу:
— Подберет полевка или змея! А как иначе, если мальчишке десять лет и у него переломаны руки и ноги.
Тоби ничего не ответил. Он знал: раненый и преследуемый со всех сторон человек и в десять лет способен вырваться из любых когтей.
Джалам и Тоби оставались в убежище эту ночь, и следующий день, и еще одну ночь. Чтобы время текло быстрее, чтобы поменьше думать о голоде, они старались побольше говорить. Джалам вспоминал приключения своей молодости, Тоби его слушал. Иногда убежище сотрясали сильные толчки, но длились они недолго.
К утру второго дня усталый Джалам стал делиться личными воспоминаниями. О детстве, о влюбленностях, о первых свиданиях с той, что стала его женой…
— В крапиве! — смеясь, восклицал он. — Представляешь? Я назначал ей свидания в крапиве! Таким дураком я был в юности! А одежда у нас, сам знаешь, короткая. Мы возвращались с обожженными руками и ногами. Недолго наша любовь оставалась тайной.
Тоби смеялся вместе с Джаламом. Но они тут же вспоминали сияющие глаза Лунного Диска и грустнели.
Джалам жалел, что обходился с мальчиком так сурово.
— Честно сказать, я побаиваюсь детей, — признался он.
— У вас их нет? — спросил Тоби.
— Нет, — ответил Джалам.
— Вы их не хотели?
Джалам не ответил. Не они, а дети их не хотели. Они с женой мечтали иметь детей. Может, в Джаламе, когда он так строго обращался с детьми, говорила обида. Тоби взял старика за руку. Опасность открывает и сближает сердца. Они долго сидели рядом, ощущая почти что покой.
А потом Тоби заговорил об Изе Ли.
С тех пор как он узнал, что мать Элизы родилась в Травяном Племени, он жаждал услышать о ней побольше. И поэтому он отважился потревожить молчание старика.
— А вы знали Изу, когда она жила еще на травяной равнине?
Глаза Джалама заблестели. Спустя какое-то время он заговорил:
— Я сказал тебе, Ветка, что мне очень повезло с женой, она стала счастьем моей жизни. Я дорожу ею, как зеницей ока. Но очень долго мне казалось, что я никогда не забуду Изу.
— Вы?
— Тридцать семь раз я просил ее руки.
Он опустил глаза.
— Тут нет ничего особенного. Некоторые делали ей предложение сто раз. Нук из-за нее бросился с колоса. Прекрасная Иза! Если бы ты знал, Ветка, что она значила для всех нас!
Лицо Джалама помрачнело, и он прибавил:
— На травяной равнине нет человека, который не сожалел бы о том, как мы поступили.
— И как же вы поступили?
— У нас мягкое сердце, Ветка. Не знаю, как могло случиться то, что случилось с Изой.
— А что случилось?
— Мы все виноваты, потому что все были к ней неравнодушны.
— Так что же произошло, Джалам? Расскажите.
Колючие заросли сотряс мощный толчок, и все вновь успокоилось. Джалам сделал Тоби знак молчать. Они сидели и ждали. Долго. Наконец Джалам сказал:
— Все в порядке. Даже трудно поверить… Никогда не видел, чтобы птица освободилась сама спустя двое суток. Обычно они высвобождаются в первый день. Или приходится ждать неделю, пока они не умрут от истощения.
— Неужели неделю?
— Да. Скажу тебе правду, мое старое тело не выдержало бы недели без пищи. У тебя был шанс, Ветка. Я-то подумал, что окончу свои дни здесь.
Тоби крепко сжал руки Джалама.
— А сами рассказывали смешные истории…
Издалека донесся голос, зовущий их.
— Это малыш, — обрадовался Джалам. — Он спасся!
Старый проводник поспешил к выходу.
— Лунный Диск! — закричал он.
Детский голос откликнулся на его зов.
Джалам вновь позвал мальчика и, светясь от радости, крикнул:
— Я иду к тебе, Лунный Диск! Иду!
Занимался день. За последними колючками уже виднелась равнина. Джалам вышел из убежища.
Тоби по-прежнему мучила неразгаданная тайна Изы Ли.
4
Между двух миров
Прошло немало дней, прежде чем Тоби и Джалам сообразили, что их спасителем был Лунный Диск.
— Мне просто повезло, — улыбнулся он. — Я оказался в нужную минуту в нужном месте.
Но дело было вовсе не в счастливом случае.
Выброшенный из убежища первым толчком, Лунный Диск потерял сознание. Он очнулся на стволе той самой колючки, которая удерживала в плену черного дрозда. Мальчик чувствовал над собой тепло птичьего тела, ощущал сумасшедшее биение сердца дрозда, который только что пытался вырваться из неволи и теперь затих.
Лунный Диск привязал себя набедренной повязкой к стволу, чтобы его не унесла буря, которую могла поднять птица. И стал ждать утра.
Когда рассвело, Лунный Диск изучил местность и заметил, что колючка, которая удерживает дрозда в зарослях, находится возле его головы и из-за трепыханья птицы уже не так крепка. От этой колючки зависела свобода дрозда. Можно сказать, она висела на этом волоске.
Лунный Диск подполз к колючке, стараясь быть как можно незаметнее, чтобы не привлечь внимания голодной птицы.
На протяжении долгих часов, до самой ночи, он пытался справиться с колючкой ногтями и зубами, но ничего не получалось.
— Тогда я стал думать, и кое-что пришло мне в голову, — рассказывал он потом друзьям. — Кто может мне помочь? Кто может меня спасти? Кто в этих колючих зарослях достаточно сильный, чтобы прийти мне на помощь?
Джалам и Тоби переглянулись. На их лицах расцвела улыбка, и они набрали полную грудь воздуха…
— Мы! — сказали они дружно.
— Нет, не вы, — едва ли не извиняясь, отозвался Лунный Диск. — Птица! Сама птица. С острым клювом, который был совсем рядом со мной. Я от нее прятался, но только она и могла мне помочь!
Тоби и Джалам выдохнули, а их друг продолжал:
— Ночью моя повязка служила веревкой. Утром она превратилась в ленту, я взобрался на стебель и принялся с ней танцевать.
Рассказывая, Лунный Диск начал плясать у огня. Друзья не смеялись — они смотрели на мальчика с восхищением.