Тобиас часами лежал на деревянном бортике пруда, глядя на кувшинки и следя за передвижениями рыб. Он опускал вниз лапу, а то и лакал прохладную воду, вкусную, словно рыбный суп. Тогда карпы приплывали, таращили на него глаза, открывали круглые рты и даже высовывались наружу. Порой Тобиас трогал голову Фрири или Вана, а они хватали его лапу мокрыми мягкими губами. А то он сбрасывал в пруд немножко рыбьего корма, наблюдая, как закипала вода вокруг мельтешащих рыбьих тел. В последнее время это было его постоянное времяпрепровождение, потому что Тобиас пребывал в глубокой меланхолии. Дело в том, что в соседнем лиловом домике, что скрывался за деревянным забором, не так давно появилась кошка. Тобиас увидал ее в щель между досками и долго смотрел, прижимаясь к отверстию то одним, то другим глазом. Ах, как прекрасна была незнакомка! И как неприступна разделяющая их преграда...
В молодые годы Тобиас пытался прорваться за ограждения, но каменный забор оказался совершенно неодолимым, к тому же за ним жила мелкая, но злобная собачонка, связываться с которой не хотелось. Конечно, Тобиас легко мог взобраться по сетке, но хозяева предусмотрительно прикрепили наверху специальную анти-котиную планку, которая поворачивалась вокруг оси, как только кот цеплял ее лапой. Самым многообещающим выглядел забор деревянный, и Тобиас пару раз даже смог запрыгнуть на его верх и оглядеть окрестности. В то время ничего интересного у соседей не наблюдалось: даже рыбного прудика не было, один скучный газон и лиловые фиалки в горшках. Но с тех пор кот обленился и растолстел, а забор, похоже, каким-то неведомым образом сильно подрос в вышину. Поэтому Тобиас страдал, наблюдая свою тайную возлюбленную в щелочку.
Кокетливая кошечка, которую звали Изабеллой, давно заметила воздыхателя и специально принимала эффектные позы на газоне, так выгодно оттенявшем ее яркую красоту: сверкающие желтые глаза, округлая белая мордочка с рыжими "тенями" над глазами, темная шапочка на макушке, украшенная двумя рыжими пятнами, плюшевый белоснежный мех на всем тельце, а хвост - в рыжую и черную полоску. Ушки, тоже округлые, были слегка опущены книзу, что придавало кошечке чрезвычайно трогательный вид. Так что не зря Тобиас так страдал. Вот и сейчас он вышел из дома, повздыхал в щелочку забора, обошел пруд, потыкал лапой рыб, понюхал только что расцветший пион и устроился на деревянном кругляше, лежавшем рядом с домиком, в котором спала Селестина.
А Селестине снился ее родной зоомагазин: ряды клеток с мышами, крысами, хомяками, морскими свинками, кроликами, щенками и котятами; висячие клетки с попугайчиками и говорящими скворцами, террариумы с черепахами, ящерицами и прочими лягушками. Упаковки кормов, мисочки, игрушки, попонки и шлейки. И большая карта мира с изображениями животных, которые водятся в той или иной стране. Вот откуда Селестина знала про Сикоку, Кюсю, Хонсю и Хоккайдо!
На японских островах обитали, судя по картинкам, медведи, соболя, горностаи, ласки, волки, лисицы, барсуки, енотовидные собаки, выдры, зайцы, макаки, антилопы и исполинские саламандры. И, конечно, мыши! Во сне Селестина как раз разглядывала изображение гигантской саламандры, стараясь не смотреть в дальний угол, где стояла большая витрина с удавом. Но тут ее насторожил какой-то странный звук - нечто среднее между щелканьем и щебетаньем. Она завертела головой, пытаясь определить, откуда он доносится... и проснулась. Звук доносился снаружи. Селестина осторожно выглянула и увидела Тобиаса. Он сидел, напряженно глядя куда-то вверх, и очень быстро клацал челюстями, издавая тот самый странный щебечущий звук.
- Тобиас! - воскликнула пораженная Селестина. - Что это вы такое делаете? Подражаете птичкам?
- Нет, - ответил слегка обескураженный Тобиас. - Это боевой клич! Он применяется при охоте на птиц. Вон, видите? Попугай!
"Наверно, предполагается, что птицы, услышав это щебетанье, умрут от умиления" - хихикнула про себя Селестина и посмотрела, куда указывал Тобиас: на деревянном заборе сидел голубь. Расцветкой он действительно напоминал попугая: нежно-зеленое тельце, головка желтовато-зеленая, а ближе к клюву совсем желтая. Крылья неопределенного серо-буро-малинового оттенка, а маховые перья - желтые в черную полоску. Лапки красные, клюв серебристый, а маленькие умные глазки - темно-сизые. Да, это был очень красивый голубь с упругим и чистым пером. И не простой, а японский! Он спокойно сидел на заборе и внимательно рассматривал Тобиаса, поворачивая голову то на один бок, то на другой.
- Привет, Питер! - закричала Селестина и помахала голубю лапкой. Голубь поклонился, взлетел и приземлился неподалеку от кошачьего домика.
- Здравствуй, дорогая! - сказал он и снова поклонился. - Как твои дела? Мы все волнуемся! Этот господин тебя не обижает?
- Что ты, Питер! Он меня спас! Познакомься с Тобиасом. Тобиас, это Питер.
- Аммррм, - прокашлялся Тобиас. - Очень приятно. Друзья Селестины - мои друзья.
- Как там мама? - взволнованно спросила Селестина. - Передай ей, что у меня все в порядке!
- Мама, конечно, волнуется. Но она верит в свою девочку, как и все мы.
- Тобиас, Питер тоже из зоомагазина, - пояснила Селестина.
- Вернее, я живу при зоомагазине, - сказал Питер. - Однажды мне удалось покинуть клетку и вылететь в большой мир. Я многое повидал. Полетал в свое удовольствие по Европе. Потом вернулся сюда. Но честно признаюсь, мне не очень понравилось жить самостоятельно: столько опасностей! Да и годы давали о себе знать. К тому же местные голуби такие грубые и приземленные натуры, что я предпочел вернуться в зоомагазин, хотя и не дал себя поймать. Теперь я свободно перемещаюсь по магазину и его окрестностям, а владелец считает меня своим талисманом. Мама Селестины попросила меня присмотреть за девочкой, и я проследовал за дамой, в чьей сумочке она уехала. Таким образом я оказался здесь. Я вижу, что наша Селестина оказалась в обществе благородного джентльмена, и рад за нее.