— Хватит, — вдруг сказал Виктор. – Север, ты должен научиться правильно выговаривать заклинание. Движение палочкой у тебя выходит хорошо, а вот слова ты коверкаешь. Поэтому ничего и не получается. Потренируйся пока произносить Вингардиум Левиоса, — он отчетливо произнес заклятье. Северус кивнул и подошел к зеркалу, из которого раздался громкий вздох. – Аб, у магов есть «сыворотка правды»?
— Веритасерум, мы его с тобой готовить будем. Он входит в ЖАБА.
— А у тебя есть готовый?
— Есть, а что? – Аберфорд подозрительно посмотрел на Виктора.
— Я когда-то успешно мог противостоять действию маггловской химии, мне нужно попробовать магический аналог. Только, если хочешь присутствовать, то должен поклясться, что если я не смогу с твоим веритасерумом справиться, услышанное останется здесь, в этой комнате.
— Заинтриговал, — пробормотал Аберфорд. – Я могу дать Непреложный обет. Но нужен третий участник.
— Ты можешь дать обет Северу, — нашел выход Виктор.
— А давай, — старик с минуту подумал и махнул рукой. – Сейчас я тебя научу, как это делается.
Северус отнесся к этому, как к новой игре. Его явно забавляла торжественность момента и некая помпезность самого действия. Но он с серьезным выражением лица выполнял все, что от него требовалось.
Спустя час, когда огненная нить обвила руки Аберфорда и Северуса, Виктор опустился на стул. Старый маг ушел куда-то за стойку и загремел бутылочками. Вытащив маленький флакончик с прозрачным содержимым, он поспешил к Виктору.
— Три капли на язык, — Аберфорд протянул веритасерум Виктору.
— Ты можешь сделать так, чтобы нас Север не услышал? – старик кивнул и произнес заклинание. Виктор сосредоточился; его учили, что главное - не потерять связь с реальностью. Отвинтив крышечку, он капнул три капли себе в рот и стал прислушиваться к ощущениям.
Он ничего не почувствовал. Не было ничего общего с действием химии. Не было оглушенного сознания, словно получил мешком по голове, и голос собеседника не звучал как сквозь вату, когда практически не осознаешь, что у тебя спрашивают, но отвечаешь. Единственное, что было общим – это сухость во рту. Захотелось пить, и Виктор сосредоточился именно на этом ощущении.
— Как тебя зовут? — вопрос был задан неожиданно, и Виктору очень сильно захотелось на него ответить. Причем ответить правду. Правду говорить было нельзя, но что-то сказать было нужно, потому что в голове появился звон, и Виктор знал, что избавится от него, когда ответит на вопрос.
— Пить хочется, — наконец, выдавил он из себя. Звон слегка ослаб, потом начал нарастать.
— Что? Я спросил, как тебя зовут, а не про то, что тебе хочется пить, — Аберфорд растерялся.
— Вот я и говорю, пить очень сильно хочется.
— При чем здесь это?
— Когда мне вкалывали калипсол, тоже пить хотелось, но пить было нельзя. А так хотелось. Потом нам принесли поесть, и там был суп. Суп – это же практически вода, и мы пили эту воду.
— Как тебя зовут? – с нажимом спросил Аберфорд.
— Меня? А почему это тебя интересует? Меня вот, например, интересует, после этого снадобья воду можно пить? – Виктор почувствовал, как учащается его пульс, зато назойливый звон в голове, заставляющий назвать свое имя, стал терпимее. Он вдруг вспомнил, что во время той тренировки плакал и рассказывал, как его в десятом классе отшила Катька Митрофанова. Им показывали запись этого тренировочного допроса. Принцип оказался тем же. Болтай любую чушь, только говори, пока не почувствуешь, что действие снадобья ослабевает. – И вообще, что в имени тебе моем?
— Я в последний раз спрашиваю, как тебя зовут?! – Аберфорд повысил голос. Он знал, что действие зелья скоро закончится, а его ученик еще не ответил ни на один вопрос.
— В последний раз? – слова давались с трудом, норовя сложиться в имя. – Ты меня обманываешь, сейчас опять ведь спросишь.
— Где ты служил? – Аберфорд сел обратно на стул.
— Где я служил? – Звон снова стал сильнее. Но Виктор понял, что это последний рывок. – Тсс, это тайна. Это военная тайна. Там, где я служил, у нас даже имени не было. Только позывной. А позывной не должен быть ни в коем случае связан ни с именем, ни с родом деятельности, ничто не должно намекать на то, кто ты. Хочешь знать мой позывной? Только это тоже секрет. Нельзя называть свои позывные никому.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Как - зачем? Ты спросил мое имя, а позывной – это тоже имя, только другое, и его нельзя называть, — Виктор уже с трудом различал собственные слова, и вдруг звон исчез. Просто исчез, как будто его и не было. Мужчина расслабился и, широко улыбнувшись, сказал: – Меня зовут Тобиас Снейп.
— Так, и зачем я давал Непреложный обет? – Аберфорд отменил заглушающее заклятье.
— Если бы я не справился, ты мог бы многое услышать о моей службе, — спокойно ответил Виктор. – Это на самом деле секретная информация.
— Мне вот интересно, где ты служил, если вас готовили противостоять магическому допросу? – Аберфорд прищурился. – Причем, насколько я понял, маггловскими методами.
— Нас не готовили противостоять магии; я уже говорил, в голове копаться магглы тоже умеют. Например, та «сыворотка правды», на которой меня тренировали, гораздо мощнее и непредсказуемей. Она вмешивается в работу коры, — Виктор коснулся пальцем виска. – Ты не понимаешь, что у тебя спрашивают, и потом не помнишь ни хрена. Просто отвечаешь на вопросы, и все. А так как кора не задействована, отвечаешь правду. Здесь я такого не почувствовал. Я полностью осознавал себя, понимал, что ты хочешь узнать, в общем, было проще.
— Нужно будет попозже легилименцию попробовать, — брюзгливо заметил Аберфорд.
— Вингардиум Левиоса! – лежащий на столе пергамент дернулся и медленно поднялся в воздух. – У меня получилось! – издал вопль Северус, и пергамент упал обратно на стол.
— Молодец, — улыбнулся Виктор.
— Пойдем мороженое поедим, — Северус подбежал к столу.
— Пойдем, — Виктор поднялся. – Сегодня нужно еще Диффиндо и Алохомору разобрать и попрактиковаться.
— Минуточку, — Аберфорд тоже поднялся. – Проверять, так проверять. Давай проверим твою общую сопротивляемость. Обещаю, что не буду заставлять тебя делать ничего предосудительного, — Виктор напряженно кивнул. – Империо.
В первую секунду у Виктора закружилась голова.
— Возьми стакан с водой и выпей, — раздался голос Аберфорда. Виктору сильно захотелось сделать так, как говорил ему Аб. Он уже протянул руку к стакану, но внезапно подумал: «Зачем? Я не хочу пить». Он тут же убрал руку и удивленно посмотрел на старика. Затем озвучил свои сомнения вслух.
— Зачем? Я уже попил и больше не хочу.
— Тьфу, — плюнул на пол Абердорд. – Фините.
— Что это сейчас было?
— Это был Империус, только он на тебя практически не действует, — Аберфорд задумался.
— У меня были лучшие показатели в группе, — тихо сказал Виктор.
— Чем ты занимался?
— Прости, но я не могу сказать. Скажу только одно, лучше всего меня учили убивать, — еще тише проговорил Виктор. Затем посмотрел на притихшего сына. – Эй, пошли за мороженым.
В пабе «Три метлы», как и накануне, не было ни одного посетителя.
Розмерта весь вчерашний вечер и все сегодняшнее утро вспоминала вчерашнюю парочку. К утру она вынуждена была себе признаться, что хочет снова их увидеть. Причем не только мужчину, но и ребенка. Ей было так его жалко, когда он говорил про смерть матери, что захотелось разреветься, прижимая мальчика к себе. Его отца ей просто хотелось увидеть.
Все утро она поглядывала на дверь и почти не удивилась, когда звякнул колокольчик и в паб влетел Северус.
— Привет, — он подбежал к стойке и забрался на стул. – А мне мороженое. И папа сказал, что тоже его съест.
— Значит, мне принести два мороженых? – улыбнулась Рози и, протянув руку, потрепала мальчика по смоляным волосам.
— Да, два, — кивнул Северус.
— Сейчас принесу, — все еще улыбаясь, Розмерта убежала на кухню.
Колокольчик снова звякнул, и в паб вошел Виктор. Подойдя к стойке, он сел на стул рядом с Северусом.