— А…
— А химчистка в городе только одна; думаю, вам не составит труда отыскать ее.
— Но…
Трубка отзывается дробным пиканьем, и я в полном ступоре нажимаю отбой: нет, вы только подумайте, каков нахал… «Полагаю вам не составит труда…», «Привезите по указанному адресу…» — я раз сто прокручиваю в голове наш короткий разговор и с каждым разом поражаюсь наглости Неприятного Голоса все сильнее. Бывают же такие наглые типы! Уму не постижимо.
Нахожу в интернете адрес той самой единственной и неповторимой химчистки, о наличии которой я до сегодняшнего дня даже не подозревала, а потом прокладываю маршрут от нее до присланного мне моим корреспондентом адреса — далековато. Машину взять не получится: Патрик приглашен к другу на именины в соседний город; может, в таком случае воспользоваться его велосипедом…
— Могу я взять ненадолго твой велосипед? — Патрик только вернулся с работы и паркует свое транспортное средство во внутреннем дворике.
Он глядит на меня вопросительно: должно быть, заметил мое расстроенное лицо, которое я так и не смогла должным образом скрыть от него. И я рассказываю ему всю историю целиком…
— Так у тебя нет специального медицинского образования, я правильно понимаю? — только и любопытствует он, когда я заканчиваю свой рассказ.
Я утвердительно киваю, созерцая паркетное покрытие под ногами.
— Так я примерно и полагал.
Вскидываю на него удивленный взгляд и замечаю смешинки в глубине карих глаз.
— Не бойся, ругать не стану — мне ли было привередничать? Так что там с этим типом, повезешь ему рубашку или как?
— Я действительно была виновата, — бубню я в ответ.
— Хорошо, в таком случае я отвезу тебя сначала в химчистку, а потом к нему домой… Не доверяю я таким пижонам, как он. — И следом торопит меня: — Собирайся, иначе не успеем к закрытию…
Я хватаю со стула сумку и бегу следом за Патриком, ощущая себя рядом с ним практически непобедимой… Теперь мне море — по колено.
А потом мне выдают в химчистке не одну, а целых три рубашки и… брюки в дополнение к ним.
— Я должна заплатить за все эти вещи? — с опаской интересуюсь я у замученного вида женщины лет этак пятидесяти. Она на секунду прикрывает глаза, как бы взывая к внутреннему спокойствию, а потом произносит:
— Нет, только за одну из рубашек. За остальное уже заплачено.
Я незаметно выдыхаю и расплачиваюсь по счету.
— И что все это значит? — недоумевает Патрик, когда я укладываю на заднее сиденье автомобиля весь этот мужской гардероб. — Я думал, речь шла лишь об одной рубашке…
— Так и было, — вздыхаю я. — А это мне выдали сверху… бонусом, так сказать. К счастью, мне не пришлось за этот «бонус» платить.
Мой спутник темнеет лицом и всю дорогу до дома нахала с таким ожесточением сжимает баранку руля, что мне становится чуточку ее жаль. Сломает ведь… Как пить дать, сломает.
— Маттиас Фишер, — прочитываю я имя хозяина вещей с наклейки из химчистки. — Ты его знаешь?
— Никогда не слышал.
— Я думала, вы в городе все друг друга знаете.
Патрик неопределенно хмыкает.
— Этот из новеньких… — А потом окидывает новомодную постройку класса люкс неприязненным взглядом и интересуется: — Ну, мне с тобой пойти или как?
— Или как, — отвечаю я, подхватывая зачехленные вещи. — Думаю, я и сама справлюсь. Спасибо.
— Как хочешь…
Неприятный Голос с именем Маттиаса Фишера отзывается на второй пронзительный звонок и при виде меня тут же расплывается в широкой улыбке.
— Здравствуйте, Ева, проходите, — он отступает в сторону и жестом радушного хозяина препровождает меня в сторону гостиной. — Можете положить вещи на диван. Спасибо, что привезли их мне…
Как будто бы у меня был выбор, мысленно негодую я, почти ослепнув от обилия белого в интерьере этого модного дома. Возможно, кому — то и нравится подобный аскетизм, но у меня он упорно ассоциируется с больничными коридорами, а я принадлежу к той категории людей, которая не приемлет больницы в любом их виде…
— Надеюсь, теперь мы в расчете, — говорю я только, пятясь назад в сторону двери, и мужчина в банном халате улыбается мне:
— Куда вы так торопитесь, Ева? Давайте хотя бы чего — нибудь выпьем… Что вы предпочитаете?
— Я предпочитаю уйти…
Маттиас Фишер разом отключает свою высоковольтную улыбку и самым серьезным тоном осведомляется:
— Может, хотя бы посмотришь, от чего так необдуманно отказываешься?
— Что, простите?
— Я говорю, может, хотя бы посмотришь, что я для тебя приготовил… — И распахивает махровый халат, под которым оказывается абсолютно голым.