Вечером же, едва Патрик появляется дома, обиженный и не желающий со мной разговаривать, я, проигнорировав все эти видимые сигналы, спрашиваю:
— Что ты знаешь про Тобиаса Коля?
Патрик желал бы продолжать дуться на меня, я это вижу, но на мой вопрос все же отвечает:
— То же, что и все, я полагаю. Что тебя конкретно интересует?
— Какой он человек?
Патрик помимо воли оборачивается и смотрит на меня удивленными глазами.
— Какой он человек? Вот уж, действительно, неожиданный вопрос. Могу я узнать, с чего вдруг такой интерес? — И заметив, должно быть, мое непроницаемое лицо, добавляет: — Или это тайна…
Тайна? Скорее всего, так и есть. Не могу же я признаться Патрику, что моя непутевая мать неожиданно решила огорошить меня именем моего же непутевого папаши… Нет, с этим мне придется разбираться самой.
— Так ты можешь мне о нем что-либо рассказать или нет? — прибегаю я к увиливанию, и мой собеседник, конечно же, это понимает. Он облокачивается на кухонную столешницу и задумчиво сводит брови…
— Я мало что о нем знаю, — произносит он наконец. — Мы хоть и ходили в одну школу, толком никогда не общались… Тобиас был старше лет на пять и в школе считался крутым парнем. Все девчонки слюной по нему исходили! Тогда он, действительно, хорошо выглядел, не то, что сейчас… — Он снова задумывается: — Родителей у него, насколько я помню, никогда не было… Ну то есть были, конечно, когда-то, но мне о них ничего не известно. Его вырастили дед с бабкой… Приятные люди, абсолютно недостойные такого вот внука, как Тобиас. Герр Коль, — Патрик колеблется с секунду, как будто бы не решается мне в чем-то признаться, — управляет лучшей в городе плотницкой мастерской…
При этих его словах я вскидываю голову с дополнительным интересом во взгляде.
— Лучшей в городе?
— Да.
Мы на секунду замолкаем, а потом я все-таки спрашиваю:
— Не то ли это самое место, о котором ты мне однажды упоминал?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — отзываюсь на это. — Ты сказал как-то, что есть лишь один человек, с которым ты хотел бы работать, и этот человек, якобы, на дух тебя не переносит… Ты говорил о герре Коле, не так ли?
Патрик опускает голову и утвердительно кивает.
— Видно, я слишком много тебе наболтал… Надо быть сдержаннее, — цедит он сквозь стиснутые зубы.
— Брось, — не могу сдержать я улыбки, — все еще дуешься на меня из-за моих утренних слов?
— Ничуть не бывало, — отзывается он так поспешно, что сразу ясно: так и есть, дуется. Я и так это знала… — Разве мне десять лет, чтобы обижаться на правду?
Я только и могу, что покачать головой.
— Нет, тебе не десять, — присовокупляю я к своему головокачанию, — но и врать ты тоже не умеешь.
Тут уж Патрик тоже мне улыбается. Почти насмешливо…
— А ты, значит, умеешь врать, правильно я понимаю? — осведомляется он, заставляя мое сердце испуганно дрогнуть. — Зачем наврала Килиану про свою беременность? А мне о чем врешь? Уверен, у тебя есть от меня тайны… Даже не отпирайся.
Так, главное дышать… не паниковать… не показать своего страха…
— Килиану наврала, чтобы не обнадеживать зазря… Кто же знал, что он полезет к тебе с кулаками?
— А мне понравилось! — заявляет вдруг мой визави с довольной полуулыбкой.
— Понравилось?
— Понравилось биться за тебя! — повторяет Патрик, отталкиваясь от столешницы и делая шаг в мою сторону. — Это был уже второй раз, если подумать… Кто будет следующий? Тобиас Коль? Или, я не знаю, скажем…
— Перестань. Не надо! — я смущенно отвожу глаза и стараюсь не обращать внимание на его одурманивающую меня близость, от которой невольно сбивается дыхание. — Я вовсе не намеревалась становиться предметом разногласий и… мордобоя. Надеюсь, Килиан не очень пострадал?
— Переживаешь?
— Он мой друг.
— А этот друг знает, что он именно друг и ничего более?
— Думаю, я была достаточна красноречива, когда говорила ему об этом.
Мы стоим так близко друг к другу… так близко, что надо бы отстраниться. Прервать этот странный диалог, но не могу… и не хочу.
— Этим утром он не показался мне достаточно убежденным, — голос Патрика такой сахарный, словно выварен из целого центнера сахарной свеклы. — Думаю, тебе придется повторить прежние слова, разве что с поправкой на отсутствие беременности… Ты ведь, действительно, не беременна? Или я ошибаюсь?