Последние слова дались графу явно очень тяжело, хоть он и старался не показывать виду. Что же касалось меня самого, то несмотря на всю злобу к совершившему наезд на моего друга подонку и его последующие действия, просто так здесь всё разнести и забрать его жизнь я не мог — Евгений Константинович отчётливо дал понять, что род Вяземских является их важным союзником и беспредел в их доме, учиненный мной, будет воспринят им как оскорбление. То бишь, я как бы в своём праве их наказать, но ответ должен быть более менее симметричным и предельно гуманным. Всё это было озвучено в виде настойчивой просьбы и сопровождалось объяснением сложной политической обстановки в нашей Империи и мире в целом. Но факт есть факт — князь Белорецкий человеку напротив благоволил и ожидал от меня трезвого и аккуратного подхода.
Пойти наперекор его просьбе, я, конечно, вполне мог. Но портить отношения с князем в ситуации, когда можно все решить и без этого, было глупо. Тем более что у меня был расчёт уже на месте найти казус белли, и тогда князю придётся с произошедшим просто смириться. Но увы. Граф оказался довольно умён, сдержан и расчётлив, и никакого даже малейшего повода мне давать он не собирался.
— Я ценю Ваши извинения, Александр Николаевич. — развеяв пелену дыма в радиусе десяти метров вокруг себя и заглядывая собеседнику в глаза, начал я. — Но в слова не подкреплённые должным действием, отвык верить ещё с детства.
Возникшая пауза долго не продлилась.
— Вас можно понять, Алексей Михайлович. Поэтому помимо извинений, могу предложить три миллиона рублей в качестве морального ущерба и ещё миллион, чтобы покрыть расходы на лечение. — серьёзным тоном озвучил граф своё предложение.
— Боюсь, деньги меня мало волнуют, граф. Я больше недвижимостью интересуюсь. — заложил руки за спину и оглядываясь по сторонам произнёс я. В глаза тут же бросился большой камин в центре гостиной где мы сейчас находились и развешанное по стенам холодное оружие. — Дом у вас, конечно, красивый, но нет. А вот завод по производству беспилотников — вариант интересный.
— Это исключено! — резко отреагировал Вяземский, казалось впервые за время разговора показавший своё истинное лицо и следом твёрдо, без былой обходительности добавил. — Мы с Его Светлостью договаривались иначе. Рискнёте пойти против всех, Алексей Михайлович?
— Ну что Вы, Александр Николаевич. Я помню и чту просьбу нашего общего друга. — улыбнувшись ответил я. — Именно поэтому этот дом ещё стоит на месте, а ваш сын жив. Более того, у меня даже есть к вам интересное предложение по урегулированию ситуации. Так сказать, чтобы дать вам возможность сохранить лицо. — на несколько секунд останавливаясь и заглядывая Вяземским поочерёдно в глаза, продолжил я спокойным тоном. — Мы проведём с вашим сыном дуэль. В случае его победы, я покидаю это место и забываю все претензии, приняв уже высказанные ранее извинения. Если же победа будет за мной, то вдобавок к личным извинениям Олега, которые я до сих так пор и не услышал, в мою собственность отходит и вышеназванный завод.
— Со всем уважением, — поджав губы начал граф. — это крайне трудно назвать интересным предложением.
— А я всё же предлагаю вам пару минут подумать. — добавив стали в голос бросил я. — Потому что альтернатива вас совсем не обрадует. — и следом, встав в метре напротив графа и уставившись ему прямо в лицо, добавил. — Не захотите отдавать один завод — потеряете все три. И нет, я не буду идти на конфронтацию с Белорецкими. Просто вы в течение короткого срока лишитесь сырья, оборудования, ключевых компонентов и возможно даже важных для производства специалистов. Ну и за безопасность этого молодого человека я тоже ручаться не буду. Несчастные случаи… они ведь могут не только с моими друзьями случаться.
Как следует побуравив взглядом стоявшего напротив аристократа, я резко смягчился голосом и взглядом, и уже более спокойно продолжил:
— Впрочем, не всё так плохо. Как принимающей стороне оставляю вам право выбора оружия и условий поединка. Только подчёркиваю, что именно оружия, а не, например, ушных палочек. — коротко усмехнулся я. — И выбирая условия, тоже советую руководствоваться здравым смыслом, иначе откажусь уже я.
— Откажетесь от вами же брошенного вызова? — в тон мне выдавил улыбку граф, думая что подловил на слове.
— Именно. И накажу его без всякой высокопарной аристократической херни. — следом отмечая возникшее недоумение в глазах Вяземского, добавил. — Не забывайте, я воспитывался улицей и школой, а не благородными родителями. Ваш дом, кстати, не участвовал, случайно, в их смерти?