— Поздно, Вика. Он уже заплатил нам эту несчастную сотню тысяч. Демонстративно. — покривился в лице граф. — И подбросил клан ещё на как минимум два десятка миллионов. — проворчал он себе под нос уже тише.
— Это как…? — неподдельно удивилась директор.
— Сами не знаем. — слегка раздраженно махнул рукой Сергей. — Теперь к столовой. — на этих словах он цепко оглядел собеседницу и после небольшой паузы продолжил. — Как обычно на такую халатность реагирует Его Светлость, ты знаешь. Твоё счастье, что оба предателя были пойманы и ему есть с кого спускать шкуру. — Белорецкий отвел взгляд в сторону окна и немного тише добавил. — Я не верю, что ты в этом замешана и если оно так и окажется, то я постараюсь сделать так, что ты отделаешься только должностью. Собственно, кабинет освободить придётся уже сегодня.
— Благодарю. — не сдержав эмоций, Виктория покраснела, а на глазах предательски выступили слёзы. — Куда меня переведут?
— Займёшь место Лидии Васильевны.
Не веря своим ушам, бывшая директор этой школы, беззвучно хлопая губами подняла глаза на графа и удивлённо вскинула брови, пытаясь понять в чём подвох.
— А в этот кабинет уже кого-то назначили? — осторожно поинтересовалась Виктория.
— О, да. — сочувственно вздохнув, ответил Сергей Константинович. — Тимофей Степанович уже едет.
— Лучше сразу меня убейте… — рухнула на стоявший рядом стул женщина, приложив руки к вискам.
— Это было бы слишком легко. — шутливо бросил Белорецкий и направился в сторону выхода. — Приведи себя в порядок.
Но Виктория с большим запозданием переварила услышанное. Одновременно с этим до неё дошло, что она даже не удосужилась подняться со стула и попрощаться с графом. Он-то, конечно, ей это простит или даже может и не заметить, но сама она была воспитана совсем иначе, чтобы позволять себе подобное бескультурье.
— Ну почему именно он!? — подняв руки к потолку воскликнула она и от бессилия топнула ногой.
Старый, чёрствый, с крайне противным характером, до ужаса вредный и просто невыносимый… Виктория могла бы ещё целых десять минут прокручивать в голове всё, что она думает об этом человеке, ни разу не повторяясь в уничижительных эпитетах и при этом, на её взгляд, ни разу не соврав.
— И что нам со всем этим делать? — ментально спросил я у демоницы, выслушав её доклад.
— Можно сжечь, можно спрятать. — безэмоционально ответила Кали.
— Сжечь, оно всегда успеется. Прячь. В старом доме есть подвал. Там и оставь. — подумав, добавил я.
К этому моменту Кали не только вытащила сумку у Лидии Васильевны, но и обчистила квартиры двух предателей рангом по меньше. Та сама повариха, с которой и началось наше расследование, а также завербованный внешними врагами Протасевич, также успели скопить немалые суммы наличностей, которые им приходилось держать у себя дома и которые Кали оттуда поспешно забрала, прежде чем пошла волна задержаний и арестов в нашей школе. А вот квартиру Беляева она обчистить не успела: там к тому времени уже были люди Белорецких.
— Это не очень надёжно, господин. Я бы посоветовала вам другой вариант.
— Я сейчас немножко занят, обсудим позже.
Допросы, какие-то следственные эксперименты, изучение записей с камер наблюдения — всё это происходило сейчас прямо в стенах нашей школы.
Всю службу школьной охраны выдернули из своих домов и перевели на казарменное положение, полностью при этом освободив от своих обязанностей до выяснения обстоятельств. Я это видел и знал только потому что ходил рядом с Сергеем Константиновичем и слушал почти все его разговоры и промежуточные отчёты о ходе работ.
Столовую, кстати, тоже трясли: проводили обыски, брали на анализы пищу и допрашивали работников. Я им сказал, что это всё пустая трата времени, но дядя Серёжа меня предостерёг, чтобы я не мешал людям делать свою работу. Почему он разрешил мне с собой таскаться? А чёрт его знает, я и сам был удивлён.
В конечном итоге он привёл меня в один из школьных кабинетов, где мне дали сесть в учительское кресло, а затем наставили пару камер с микрофонами и попросили рассказать всё, что я знаю. Мужчина напротив представился Андреем Алексеевичем.
— Мне так трудно будет. Лучше вы задавайте вопросы, а я вам буду отвечать. — поспешно заявил я дядьке напротив.
— Хорошо, Алексей.
Глава 24
— Когда и как ты впервые обнаружил, что вам подают отравленный напиток?
Напротив, за ещё одним креслом, которое принесли из другого кабинета, сидел худоватый мужчина в деловом костюме. Дорогие часы, кольца и еле улавливаемые нотки приятного парфюма позволили мне предположить, что он наверняка является аристократом.
— В один из первых дней, едва оказался в этой школе. Точнее я сейчас не вспомню.
— Компот был непригоден к употреблению только лишь у тебя или у всех окружающих?
— Думаю у всех. — решил я ответить расплывчато.
— Какие действия ты предпринял? — коротко кивнув, задал следующий вопрос он.
— Не стал пить. — пожал я плечами.
— Только лишь сам? Другим ничего не сказал?
Вопрос прозвучал в несколько обвинительный форме, будто предполагая мои дальнейшие оправдания.
— Только лишь сам. — ответил, добавив безразличия в голос.
— Далее ситуация с напитком стала повторяться? — намекая на продолжение рассказа, начал Андрей Алексеевич.
— Да, как минимум раз в сутки. Постепенно мне удалось убедить друзей, чтобы они последовали моему примеру.
— Как тебе удалось выйти на тех, кто этим промышлял?
Пришлось немного задуматься, чтобы ответить на вопрос правдиво, обтекаемо и лаконично, при этом не выдать лишнего. Ну не рассказывать же мне им о том, как Кали следила за поварихой?
— Тут всё просто. В один прекрасный день она сама попалась на глаза. Повариха особо не скрывалась, даже камер не боялась. — пожал я плечами. — Я лишь предположил, что там что-то не чисто.
— И что было дальше?
— Дальше узнал у кого она берёт эту дрянь.
— Каким образом?
На этих словах я посмотрел на собеседника как на слабоумного, отчего тот недовольно поморщился и перешел к следующему вопросу.
— Есть смысл спрашивать как ты вышел на Беляева и Васнецову?
— В целом это неважно, потому как они к этому моменту вышли на меня сами. — подумав ответил я.
— Вот как?
— Да. Привели меня на допрос в кабинет Лидии Васильевны и задавали разные вопросы. В конечном итоге, этим же вечером я пережил два покушения, ну и дальше вы знаете.
Так легко отвертеться от Андрея Алексеевича у меня не вышло. Ещё пару часов он задавал мне кучу уточняющих вопросов, вникал в детали там, где я это позволял и подробно расспрашивал обо всех контактах с замдиректором и её подельником.
В конечном итоге я так устал, что уснул на допросе прямо в кресле, пока собеседник делал какие-то заметки в своём блокноте. К моей радости и хорошему настроению, будить меня Андрей Алексеевич не стал.
Когда я проснулся, на столе передо мной стоял обед, а в кресле напротив, вместо дознавателя находился граф. Он увлечённо что-то читал на своём планшете, но моё пробуждение для него незамеченным не осталось.
— Кушай, обед в столовой уже прошёл. Мы не стали тебя будить.
Такое отношение было однозначно приятно, но я уши развешивать не стал, подозрительно оглядел Белорецкого и пищу, стоявшую передо мной. На подносе стояла тарелка с супом, пюре с котлетой, какой-то нехитрый салат, несколько печенек и два стакана с компотом.
То, что меня сейчас проверяли стало очевидным, когда я мельком взглянул на фонящий чёрной дымкой один из стаканов с напитком.
Делая вид, что абсолютно не замечаю подвоха, я спокойно пообедал, затем осушил стакан с нормальным компотом и сделал вид, что немного отпиваю со второго.