К слову, из тех, кто здесь отбывал наказание, был сегодня не только я. Еще трое взрослых ребят трудились на кухне, но мы с ними не пересекались. Я лишь из далека наблюдал, как один из них мыл полы, другой, что покрупнее, таскал какие-то мешки, а последнего припрягли чистить картофель.
К моему большому удивлению, после обеда привели ещё двоих детей. Я как раз направлялся к раздаче чтобы набрать себе поднос, когда этих двоих привела в столовую Антонина Сергеевна.
— Ну что, как ты тут, Стёпочкин? — довольно оскалившись, произнесла куратор.
— Не жалуюсь. В отличие от других. — не удержался я от того, чтобы не припомнить ей сказанную пару дней назад фразу. — Как дела у Ангелины Юрьевны? — следом же меняясь в выражении лица и отыгрывая максимальное беспокойство, добавил я.
— Скоро, к твоему несчастью, вернётся. — куратор играть в то, что между нами всё хорошо, отказалась и показывала своё отношение ко мне достаточно прямо.
На этих словах она нашла глазами управляющего, так я называл того, кому сдавали нас в эксплуатацию, и направилась к нему, добавив вслух для ребят стоявших рядом с ней, чтобы шли следом.
Мне лишь оставалось молча проводить глазами Машу. Да, ту самую, которая меня предостерегла от того, чтобы я продолжал провоцировать кураторов и вести себя вызывающе. Тоже мне, советчица.
Тем временем, приходили и приятные новости. Кали дала знать, что самое время сместить фокус своего внимания на повариху, с большим удовольствием сейчас смакующую ароматный кофе.
— Коричневое тебе будет к лицу, ведьма бессовестная… — сплюнул я и отвернулся.
Интересное началось через полчаса. Беспокойно приложив руку к животу, женщина оглянулась по сторонам и спешно отправилась в сторону санузла.
Удовлетворённо кивнув головой на собственные мысли, я нашёл глазами Машу. Девчонка обедала за несколько столов от меня и сейчас, надув щеки, с большой обидой на глазах смотрела в тарелку.
— Пс-пс! Не ты ли мне говорила не нарываться? — иронично подняв бровь, обратился я к моей новой знакомой.
— Очень смешно.
Оглянувшись по сторонам на обедающий персонал, я пересел за соседний с ней стол.
— Что натворила-то?
— Подралась. — продолжая кукситься буркнула девчонка.
— С этим что ли? — кивком головы указывая на нашего одноклассника с пластырем на лбу, уточнил я.
— Ага.
— Хм…. И что ты в нём нашла? — выдержав большую паузу и не переставая оглядывать мальчишку, спросил я.
— В смысле?
— Ну… говорят, «Бьёт, значит любит»…
— Ты дурак?
— Ц. Обзывается. — поморщился я, откидываясь на стуле.
— Он над моей фамилией издевался. — поспешно решила прояснить ситуацию Маша.
— И ты решила не дожидаться вечера, когда можно было навалять ему по-тихому и напала среди бела дня?
— Ой, да кто бы говорил.
— Ну… у меня другое… — отмахнулся я.
— А у меня тоже! Он меня довёл! — зло покосившись на обедающего в нескольких столах от нас паренька, бросила она.
— Ясно. Что за фамилия-то?
— Не скажу.
— Ну скажи.
— Не скажу!
— Всё равно же узнаю. — безразлично пожал я плечами, не понимая зачем делать из этого тайну.
Маша ненадолго задумалась, а затем, опустив взгляд в свою пустую тарелку, негромко произнесла:
— Клюшкина. — и следом немного громче добавила. — Но никак не Ложкина, Поварёжкина и уж тем более не Шлю…
— Можешь не продолжать. — перебил я одноклассницу, едва сдерживающую себя от того, чтобы не разрыдаться. — Думаю, он уже всё понял.
— Это вряд ли. — вздохнула собеседница.
— Тогда поймёт позже. — постарался ободряюще улыбнуться я.
— Эй, личинусы! Чего болтаете тут? — в этот момент управляющий обратил на нас внимание. — Поели? Значит, бегом дальше работать!
Это был худоватый мужчина среднего роста, с небрежно сидящим белым колпаком на голове и темно-синим рабочим халатом, тогда как у остальных они были белыми. Взгляд у него был дотошный и неприятный, но думаю, в силу должности, другого здесь просто и быть не могло. Подчинённые к нему обращались не иначе как Арсений Петрович, и все до единого соблюдали субординацию.
Этот человек, судя по тому, что я видел и докладам Кали на текущий момент, в происходящем предательстве замешан не был. Но кто бы знал, как он за прошедшие полдня меня достал…
В такие моменты, положа руку на сердце, приходилось себя одёргивать и сдерживать, чтобы не поддаться соблазну как-то наказать подобного хама. По личным впечатлениям, практически все работники в этом месте относились к ученикам школы с немалой долею презрения или, попросту говоря, недолюбливали. Но он среди них выделялся особенно. За что такое отношение? Почему? Мне не ясно. Возможно, как вариант, сил и возможностей показать своё отношение к одарённым и самоутвердиться, хватало только на детях.
Переглянувшись с Машей, мы молча поднялись из-за стола и направились по своим задачам. Девчонку подрядили на уборку кухни и обеденных столов после приёма пищи. В целом, работа не сложная и она неплохо справлялась для ребёнка её возраста — я периодически наблюдал за ней, когда перетаскивал чистую посуду.
За работой время пролетало достаточно быстро. Плюсом ко всему, я весь день ел нормальную пищу и это не могло меня не радовать. Всё-таки чёрный дым от еды и брезгливость, которую она впоследствии у меня вызывала, никак не располагали к хорошему аппетиту.
Казалось бы, можно немного передохнуть и выдохнуть спокойно, только вот к сожалению, без происшествий этот день заканчиваться не захотел. У меня вообще в этой школе не было хотя бы полдня спокойного времени — обязательно хоть что-нибудь, да происходило. Ей-богу проклятое место.
С кухни послышался громкий шум разлетевшихся по полу столовых принадлежностей и бой керамики. Как оказалось, это была всё та же Маша, которая по неосторожности запнулась и с грохотом уронила поднос с грязной посудой. Следом же над ней моментально возник этот местный цербер по имени Арсений Петрович и разорался так, что было слышно даже мне с кухни. Собственно, что и как здесь произошло мне рассказала Кали, а к моменту, когда управляющий, нависший над Машей, её отчитывал и бранил, я подошёл услышав стоявший крик.
— Мелкая пакость криворукая! А ну бегом за веником! — убедившись, что довёл девочку до слёз, он-таки закончил свой выговор. — А ты чего уставился? Ну-ка быстро работать ушуршал! — бросил он уже мне, увидев, что я не на месте. — За работу все! — следом же рыкнул управляющий, оглядываясь по сторонам.
— Я бы на вашем месте постерегся так хамить одарённым. Всякое случается. — зло оглядев мужчину, повёл я плечом и развернувшись направился в сторону мойки.
— Ты мне угрожаешь, сопляк!? — донеслось в спину, но как-то реагировать я не стал.
Конечно угрожал. У моего терпения тоже есть предел и он успешно его преодолел. Как бы странно это не звучало, но когда нужно для дела, я мог спокойно терпеть и хамство, и побои в свой адрес. Но вот наблюдать как какой-то недоносок пользуясь служебным положением гнобит всех вокруг, особенно мелкую девчонку, которая ментально беззащитна перед ним… Только вот я не буду действовать как Маша и в открытую набрасываться на него с кулаками.
Занимаясь нескончаемой горой посуды, я отметил, что короткими шажками и придерживаясь за живот, со стороны санузла вышла печально знакомая мне повариха. Ей туда таскали какие-то и таблетки, и воду, и даже туалетную бумагу. В итоге вся бледная, измученная и с растрепавшимися волосами, она была вынуждена бросить смену и ехать в больницу.
— Ужасно выглядите. Кажется, вас за что-то наказывают высшие силы. — оказавшись на пути женщины, беззастенчиво бросил я.
Усталый и плохо соображающий взгляд, которым она меня одарила в ответ, говорил о многом. Как минимум о том, что ей совсем не до меня и сейчас мечтается лишь об одном — просто пережить происходящий кошмар. Что тут скажешь, я не злорадствовал и уж тем более не причислял себя к вышеупомянутым силам. Но и жалости к ней отнюдь, тоже не испытывал.