Встретив свою нынешнюю, мне полегчало. Стало с кем поговорить и съездить в магазин или пиццерию.
Пока я бродил по лесу, выискивая грибы среди желтеющей травы, в памяти почему-то всплыла последняя встреча с Профессором. Вспомнилась его потерянность, слабость, и мне захотелось вдруг увидеться с ним. В последнее время я полюбил наблюдать, как люди барахтаются в своих сложных проблемах, пытаясь выбраться из них.
Дача оказалась на удивление симпатичной. Увиденное меня неприятно царапнуло. Я никак не думал, что у Профессора может появиться такая дачка. Не загородный дом, конечно, во много квадратных метров с бассейном, но вполне себе уютная ухоженная дача. Вернее качественно отремонтированный деревенский дом на двадцати сотках в бывшей финской деревне, где до сих пор не у всех имеются заборы, а в местном магазинчике встречаются типичные финно-угорские лица. По сторонам вдоль дорожки, ведущей к дому, росли четыре огромные ели, и так близко они смыкались своими густыми ветвями, что создавалось впечатление, что ты должен, как в автоматической мойке для машин, пройти между этими четырьмя мохнатыми елями, которые вот сейчас закрутятся и обдадут тебя теплой водой с ног до головы. За елями прятался домик, обшитый доской вертикально, в противоположность русской традиции обшивать горизонтально. Эта особенность выдавала его финское происхождение, а отсутствие забора только подчеркивало нерусскость. Несколько молодых яблонь и теплица в углу участка инородным пятном смотрелись в лаконичном северном пейзаже. Профессор встретил меня в своем, видимо дачном, костюме: рваных джинсах, полинявшей зеленой непременной футболке и новых шлепках. Мы обнялись. От него сильно разило табаком. После больницы я не закурил снова, поэтому теперь мое обоняние обострилось настолько, что я слышал даже едва уловимые запахи, но, к сожалению, особенно остро слышал сильно меня раздражающие. Запах курева относился к таким. Сев за грубо сколоченный стол, накрытый полинявшей цветастой клеенкой, я огляделся.
– Неплохо тут у тебя.
– Да, весьма. Люблю нашу дачу. Здесь очень хорошо пишется.
– А ты че, все пишешь?
– Пишу, Тема, пишу. У меня это лучше всего получается. Видишь, – он обвел рукой, указывая на дом и новую баню, – Это все не я построил, – почти с гордостью ответил Профессор.
– Да я понял, что ты к этому отношение не имеешь. На Ларискины деньги купили?
– Нет. Мне тут гонорар заплатили за небольшую книжку, – Профессор, явно довольный собой, предложил: – Хочешь, я тебе подарю один экземпляр с автографом?
– Валяй, – устало согласился я. – Про что там хотя бы?! – прокричал я вопрос в спину убегающему Профессору.
Вернувшись из дома с книжкой и ручкой, Профессор сел за стол и надписал мне ее.
– Вот, – пододвинув мне книгу, довольно произнес он.
– Дак о чем книжка твоя? – повторил я свой вопрос.
– Понимаешь, она о развитии человечества, – увлеченно стал объяснять Профессор. – В ней проведен краткий анализ и сделаны наметки на перспективы развития человечества.
– Ладно, кратко перескажи, – предложил я.
Времени до вечера было еще навалом. Погода стояла отменная, а чай у Профессора, как ни странно оказался хороший. Воодушевившись моим интересом, он, предчувствуя удовольствие от лекции, стал разминать сигарету “Парламента”. “И сигареты стал курить нормальные”, – машинально отметил я. Профессор закурил и начал объяснять.
– На каждом витке развития цивилизации человек приобретает все новые степени свободы. Как физической, так и интеллектуальной. Все время возрастает физическая автономность человека, которая обеспечивает ему увеличение расстояния и скорости перемещения в пространстве. Также возрастает скорость и ареал распространения его мыслей, идей. Если в древности идеи распространялись долго и с искажениями, что было продиктовано сложностью изготовления рукописных книг, этих бездушных носителей человеческих мыслей, то в средние века, с изобретением книгопечатания, мысли и идеи стали распространяться быстрее и в более широких массах, что привело к исчезновению класса сакральных мудрецов, избранных носителей знаний, что, в свою очередь, привело к появлению значительного разнообразия в идеях и знаниях. В эпоху Интернета распространение идей стало еще более динамичным, а разнообразие еще более впечатляющим. Экстраполируя тенденцию в будущее, можно предположить, что в связи с интеграцией сознания людей в единую сеть человеческого сознания нас ждет полное исчезновение физических носителей идей и мыслей. Появится возможность делиться своей новой мыслью мгновенно и со всеми. Продолжительность физической жизни человека значительно увеличится, потребность во внешней материальной составляющей его существования исчезнет. – Профессор сделал многозначительную паузу, а затем продолжил: – Вот тогда люди поймут, что такое счастье. Хотя…, – Профессор почесал небритый подбородок, – тогда уже вопроса такого не будет существовать.